— Разумеется, это не все классификации, а только лишь их малая часть, — сказала Т/И. — Однако же с помощью приведённых классификаций вполне можно оценить то или иное заклинание со всех сторон и понять, насколько спокойно его можно использовать.
Ну и в конце лекции я так же хочу добавить то, что маг не способен колдовать на протяжении многих и многих часов. У всех нас есть определенное количество магической энергии, и когда оно доходит до определенного предельного минимума, то способность к чарам как бы “отключается” и маг на некоторое время становится абсолютно беспомощным. Так что заклинания – это не панацея от всех бед. И свою физическую подготовку тоже запускать нельзя.
***
Т/И восхищалась Невиллом.
Профессор Лонгботтом, который ласково улыбается перепуганному первокурснику и спокойно уверяет его, что ничего ужасного не случилось, залечивая при этом порез, оставленный на протянутой ладошке опрокинутым и разбитым горшком с растением.
Потому что профессор Лонгботтом знает, каковы могут быть последствия, если первую неудачу ребенка сопроводить руганью и злобой.
Профессор Лонгботтом, который замечает, как один из его студентов с огромными, полными ужаса глазами, замирает перед ядовитой тентакулой, и просит его задержаться после уроков, чтобы рассказать кое-что о боггартах и о лечебных свойствах смеха.
Потому что профессор Лонгботтом знает, что иногда нужен лишь один толчок в верном направлении, один человек, который поверит в тебя – и поверить в самого себя становится чуточку легче.
Профессор Лонгботтом, на отработки к которому студенты не идут, как на каторгу, потому что возиться с растениями, слушая его рассказы, оказывается не так уж и скверно, особенно если сравнивать это с отработками у Филча.
Потому что профессор Лонгботтом знает, как важно заинтересовать своего ученика и показать ему, что твой предмет – это не только скука смертная и обязанность писать длинные нудные эссе.
Профессор Лонгботтом, который, вообще-то, отнимает не меньше баллов и назначает не меньше отработок, чем любой другой преподаватель, и студенты не прекращают бурчать и жаловаться по этому поводу, но они всегда в курсе, в чем именно провинились.
Потому что профессор Лонгботтом знает, как это важно – показывать ученику, что его наказывают за определенный проступок, а не за то, что он чуть менее талантлив или за то, что он попросту существует.
Профессор Лонгботтом, который, по мнению пятидесяти процентов учеников – лучший профессор Хогвартса, а другие пятьдесят на такое заявление только закатывают глаза и ухмыляются, хотя в глубине души не так уж и не согласны.
Хотя профессор Лонгботтом об этом даже не знает.
Потому что профессор Лонгботтом любит то, что он делает, а относиться с заботой к своим ученикам для него так же естественно, как дышать.
========== Глава 8 ==========
Т/И осмотрела здание и вошла в Министерство. Поднявшись на нужный этаж, девушка направилась к кабинету мужа.
В приёмной она обратила внимание на молодую девушку лет двадцати, болтающую с подругой по телефону:
— Да… Конечно. Видела бы ты его… Мой начальник такой красавчик… Да, женат. Не знаю, дурочка какая-нибудь… Да какая мне разница? А я тебе говорю: он клюнет на меня… Да… Вот увидишь…
Т/И, перестав слушать, двинулась к двери, ведущей в кабинет.
— К мистеру Малфою нельзя! — крикнула секретарша, оторвавшись от телефона.
— Мне можно, — бросила Т/И и вошла внутрь. Секретарша побежала за ней:
— Мистер Малфой, я говорила ей, что к Вам нельзя, но она не слушает!
— Т/И? — удивился Малфой. — Всё в порядке, Ками, можешь идти, — обратился к секретарю Драко и повернулся к жене: — Что ты здесь делаешь?
— Соскучилась по своему мужу. Ты против? — по-малфоевски изогнула бровь Т/И.
— Вовсе нет, просто это неожиданно. Что-то случилось?
— Нет, говорю же: соскучилась, — девушка села на стул.
— Чай будешь? — спросил Драко и, получив утвердительный ответ, связался с секретаршей: — Ками, принеси два чая, пожалуйста.
Секретарша вошла в кабинет с двумя чашками чая.
— Спасибо, Ками.
Девушка кивнула и вышла из кабинета.
— Мне она не нравится, — сказала Т/И.
— Ками? Она хороший работник.
— Возможно, но она явно положила на тебя глаз, — раздражённо сказала волшебница.
— Ты ревнуешь? — усмехнулся Малфой.
— Что за ерунда? Нет, конечно, — быстро выпалила Т/И. — Уволь её.
— На основании твоей ревности?
— Да не ревную я! — воскликнула девушка.
— Ладно-ладно, ты не ревнуешь, — примирительно поднял руки Драко.
— Именно! Ты когда домой придёшь?
— Около шести, если ничего не изменится.
— Хорошо.
Спустя полчаса Т/И сказала:
— Ладно, я пойду, нужно Скорпиуса забрать.
— Где он?
— В Норе. Играет с Фредом, Джеймсом и Альбусом, — ответила Т/И.
— С Поттерами? Я согласен на Уизли, но Поттеры…
— Что не так с детьми Гарри?
— Они балованные. Я не хочу, чтобы Скорпиус стал таким же, — сказал Драко.
— Он и не станет. И дети Гарри и Джинни не балованные.
— Так думаешь только ты, — фыркнул Малфой. Т/И закатила глаза и поднялась с места. Драко пошёл за ней.
Они вышли из кабинета, и Т/И взглянула на Ками. Та во все глаза глядела на Драко.
Т/И повернулась лицом к мужу:
— Не задерживайся долго, — сказала девушка и потянулась к губам Малфоя.
Разорвав поцелуй, она победно взглянула на секретаршу и пошла к выходу.
Драко усмехнулся.
***
Вечером Малфой пришёл домой. Т/И уже приготовила ужин. Девушка позвала Скорпиуса и все трое сели за стол.
— Я всё-таки уволил Ками, — как бы невзначай сказал Драко.
— Почему? — удивилась Т/И.
— Ты была права. После того спектакля, который ты устроила, она начала действовать решительнее. Я попросил принести бумаги на подпись, так она буквально вывалила грудь мне на стол, — возмутился Драко.
— Ммм, — протянула девушка, сдерживая смех, — ну и как тебе?
— Что? — не понял Малфой.
— Её грудь.
— Да знаешь, в целом, неплохо, — усмехнулся Драко.
— Что? — воскликнула Т/И. — Малфой, а ты ничего не попутал?
— Да шучу я, шучу, — смеялся Драко. — Твоя лучше.
— Ох, ну спасибо.
В это время Нарцисса спустилась вниз. Она редко ужинала.
— Бабушка, а ты вываливаешь грудь? — спросил Скорпиус.
Т/И и Драко засмеялись, а Нарцисса была в недоумении.
— Нет… — неуверенно протянула она.
— А папина секретарша вываливает, — сказал мальчик.
— Приличные девушки, сынок, так не делают, — сказала Т/И.
***
Обычный вечер, каких в семье Малфоев много.
Ничего не предвещало беды.
Драко играл с сыном, Т/И читала “Ежедневный Пророк”.
Вдруг девушка начала бормотать:
— Нет… Этого не может быть…
— В чём дело? — спросил Драко, но Т/И не ответила, в шоке уставившись на газету.
Малфой подошёл к девушке и вырвал газету из её рук.
В глаза сразу бросился заголовок:
Сторонники Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть снова на свободе?
Драко пробежал глазами статью и замер, не в силах вымолвить ни слова.
— “Утром поступила информация о том, что Министерство подписало указ о досрочном освобождении большинства Пожирателей Смерти из Азкабана. В их число вошли Корнелиус Нотт, Карл Гойл, Марти Розент, Люциус Малфой…” — на этих словах Драко забыл, как дышать.
Руки сжались в кулаки, на скулах заходили желваки, взгляд ожесточился.
Малфой отбросил газету в сторону и подошёл к окну, ударив по раме.
Т/И подошла к мужу и положила руку ему на плечо. Дрожь пробежала по телу Драко.
— Возможно, всё не так плохо? Он ведь изменился? — неуверенно спросила Т/И.
— Такие, как он не меняются. Он ведь придёт сюда, понимаешь?
— Ты же не думаешь, что он будет мстить нам?
— Я боюсь за Скорпиуса, — Драко и Т/И посмотрели на сына.
— Но он ведь не станет мучить его?