Но все же не ушла, поскольку мое любопытство по поводу проблем Щеглова не было удовлетворено. К тому же за маскбй бесстрастности на лице топливного магната скрывалось откровенное беспокойство, которое чем-то подкупало меня.
— Прежде чем принять или отвергнуть ваше предложение, — проговорила я, глядя Щеглову прямо в глаза, — мне необходимо узнать подробности предстоящей работы.
Видимо, Андрей Владимирович не привык к подобным взглядам людей, чьим работодателем он является, поэтому на его лице промелькнуло откровенное удивление, смешанное с любопытством. Он осмотрел меня с ног до головы, насколько это ему позволял стол (а стол позволял увидеть многое, поверьте, я об этом позаботилась!), и проговорил:
— Что ж, думаю, вы имеете на это право. Говоря вашей терминологией, — продолжил Щеглов с усмешкой после секундной паузы, — объектом вашей деятельности будет моя жена. Вы, Евгения Максимовна, будете находиться подле нее в то время, когда она совершает свои ежевечерние прогулки, на которых я присутствовать не смогу. К тому же моя супруга не будет осведомлена о приставленной к ней охране, и вступать с ней в контакт вы не будете. Я вынужден настаивать на этом.
Вот, значит, как! Мало того, что охранять клиента (вернее, клиентку) я должна лишь несколько часов, неся при этом ответственность за ее жизнь, так еще мне не дозволено вступать с ней в контакт! К тому же бедная женщина даже не будет знать о моем присутствии!
Собственно, выглядеть это должно так: я прогуливаюсь пару часов по городу на «хвосте» своего объекта, не попадая в ее поле зрения. При этом мне необходимо мгновенно оказаться рядом с ней в случае возникновения опасности! Вы представляете, как это осуществить? Я — нет!
Судя по всему, господин Щеглов решил установить за своей благоверной обыкновенную слежку, а мне приготовил роль обычного доносчика. Так дело не пойдет! В конце концов, я — телохранитель. И далеко не худший!
— Извините, Андрей Владимирович, — произнесла я, поднимаясь из-за стола и страшно жалея о потерянном времени. — Вы, видимо, получили неверную информацию о роде моей деятельности. Жаль вас разочаровывать, только слежкой я не занимаюсь. Моей работой является непосредственная охрана человека, а не стороннее наблюдение за развитием событий. Еще раз приношу свои извинения, но подобное предложение я принять не могу!
На лице Щеглова появилась такая гамма чувств, которую трудно передать словами. Это надо было видеть! Безмерное удивление, гнев, досада, страх и любопытство поочередно промелькнули на его холеной физиономии. Однако длилось это не более двух секунд.
— Сядьте, пожалуйста! — с неким подобием просящих интонаций, но все же твердо произнес Щеглов. — Скажите, что вас не устраивает, и мы сможем обсудить существующие проблемы… Я очень доволен, что в моем предложении действительно есть преграды для вашей профессиональной деятельности! В противном случае я посчитал бы это обычным набиванием цены и был бы очень в вас разочарован…
Я смотрела на Щеглова, стараясь понять, что движет этим человеком в поиске компромисса — просто нежелание проигрывать или более серьезная причина?
Прочитать что-либо на его лице было трудно, но я все же решила остаться.
Очевидно, мое любопытство удержало меня!
— Хорошо, Андрей Владимирович! — произнесла я, вновь усаживаясь на свое место. — Я постараюсь вам кое-что объяснить. Впрочем, не думаю, что для вас это будет иметь значение… Итак, — проговорила я, сделав многозначительную паузу.
— Нанимаясь телохранителем к клиенту, я принимаю на себя ответственность за его жизнь и здоровье. Для этого мне необходимо: во-первых, знать причину, побудившую данного человека обратиться ко мне, во-вторых, находиться с ним рядом максимально возможное время. Ну, а в-третьих, я должна непосредственно работать с этим человеком. То есть объяснить ему, что и когда должен делать он, а что за него должна делать я. Поймите, уважаемый господин Щеглов, — дав ему уловить суть, продолжила я, — это не моя прихоть, а элементарные правила работы, нарушать которые всегда чревато осложнениями. Я не вправе рисковать жизнью, доверенной мне, и поэтому не собираюсь их нарушать. Не буду вдалбливать вам прописные истины, так как вы, Андрей Владимирович, сами в состоянии понять их, прибегнув к элементарным логическим рассуждениям.
Щеглов некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Видимо, проблема, стоявшая перед ним, действительно требовала немедленного решения. Он глубоко вздохнул и посмотрел мне в глаза.
— Хорошо! — наконец проговорил Андрей Владимирович. — Кажется, мне действительно следовало вам кое-что рассказать, хотя и не думаю, что обсуждение личных проблем входит в компетенцию телохранителя. Начну с начала… Со своей женой Оксаной мы познакомились год назад. Подробности знакомства значения не имеют, поэтому опустим их. Важно только то, что этот год мы прожили душа в душу, и жена мне очень дорога. Настолько дорога, что ради нее я готов на все! И это первая причина, почему вам не следует вступать с ней в контакт. Узнав о том, что я приставил к ней человека, она непременно обвинит меня в недоверии, а это может послужить причиной разрыва! Следующим препятствием в выполнении ваших тезисов служит образ жизни Оксаны. Моя жена очень свободолюбивый человек и ведет себя соответственно… Она более чем независима… Однажды я предложил нанять для нее телохранителя, но получил твердый отказ. Повторять эту просьбу я не собираюсь. К тому же большую часть суток Оксана находится под присмотром.