Разве это не вызывает Вашей симпатии? У меня увеличение подъязычной железы. Я целый год изучаю физиологию, но ни разу не слышала о подъязычных железах. Какая тщетная вещь – образование!
Не могу больше писать; когда я слишком долго сижу, то начинаю дрожать. Прошу простить мою дерзость и неблагодарность. Меня плохо воспитали.
С любовью,
ЛАЗАРЕТ
4 апреля
Дражайший Длинноногий Дядюшка,
Вчера вечером, когда уже смеркалось, и я сидела на постели, глядя на дождь и неимоверно скучая от жизни в огромном учебном заведении, появилась медсестра с длинной белой коробкой, адресованной мне и наполненной ОЧАРОВАТЕЛЬНЕЙШИМИ розовыми бутонами. Но еще более мило то, что в ней лежала карточка с очень вежливым посланием, написанным забавным мелким почерком с уклоном влево (который говорит, тем не менее, об изрядном характере). Тысячу благодарностей, Дядюшка. Ваши цветы – первый, настоящий, истинный подарок, который я получила в своей жизни. Если хотите убедиться в том, какой я ребенок, то знайте: я легла на кровать и заплакала, потому что была очень счастлива.
Теперь, когда я уверена, что Вы читаете мои письма, я буду делать их еще более интересными, и они будут стоить того, чтобы держать их в сейфе, перевязанными красной тесьмой; только прошу Вас изъять и сжечь то отвратительное письмо. Мне страшно подумать, что Вы когда-нибудь снова станете его перечитывать.
Спасибо за то, что развеселили очень больную, сердитую, несчастную первокурсницу. Возможно, у Вас много любящих родственников и друзей, и Вы не знаете, что такое быть одиноким. Но я-то знаю.
До свидания, обещаю, что отныне я не буду такой противной, так как я знаю, что Вы – реальный человек; обещаю также не надоедать Вам больше со своими вопросами.
Вы по-прежнему не любите женский пол?
Всегда Ваша,
Понедельник, 8-ой час
Дорогой Длинноногий Дядюшка,
Надеюсь, Вы не тот попечитель, который сел на жабу? Как мне рассказывали, она испустила дух с громким хлопком, так что, наверное, это был более упитанный попечитель.
Вы помните маленькие, крытые решеткой ямки, вырытые вдоль окон прачечной приюта Джона Грайера? Каждую весну, когда открывался жабный сезон, мы собирали коллекцию жаб и хранили их в тех оконных лунках; и, бывало, они порой попадали в прачечную, создавая весьма приятную суматоху в дни стирки. Нас сурово наказывали за предпринимаемые нами действия, однако, несмотря на все препятствия, мы продолжали собирать жаб.
И вот однажды – ладно, не стану утомлять Вас деталями – каким-то образом одна из наиболее жирных, крупных, СОЧНЫХ жаб оказалась в одном из тех больших кожаных кресел в кабинете попечителей, и в тот день, на попечительском собрании… но, осмелюсь сказать, что Вы там были и помните, что было дальше?
Хладнокровно оглядываясь назад, по прошествии некоторого времени, скажу, что наказание было заслуженным и – если я правильно помню – соответствующим.
Я не знаю, откуда у меня такое ностальгическое настроение, разве что та весна и очередное появление жаб неизменно пробуждают застарелый инстинкт стяжательства. Единственное, что удерживает меня от сбора коллекции, это то, что не существует правила, запрещающего это делать.
Четверг, после службы
Как по-Вашему, какая моя любимая книга? То есть, прямо сейчас, ибо она у меня сменяется каждые три дня. «Грозовой перевал». Эмили Бронте была довольно молода, когда написала его, и никогда не покидала пределов церковного подворья Хейуорта. Она не знала ни одного мужчины в своей жизни; как же она МОГЛА придумать такого мужчину, как Хитклиф?
Я не смогла, хотя я довольно молода и никогда не была за пределами приюта Джона Грайера – у меня были все шансы в мире. Иногда меня охватывает жуткий страх, что я не гений. Дядюшка, Вы не слишком расстроитесь, если из меня не выйдет великого писателя? Весной, когда все прихорашивается, зеленеет и цветет, мне так хочется забросить свои занятия, сбежать и порезвиться на природе. В лугах сейчас такое множество приключений! Проживать книги намного увлекательней, чем писать их.
А-а-а!!!!!!
Этот вопль призвал с другого конца коридора Салли, Джулию и (на одно жуткое мгновение) старшекурсницу. Причиной явилась вот такая сороконожка, только еще хуже.
………………………………………………..
Как раз когда я закончила последнее предложение и думала, что сказать дальше – бух! – она упала с потолка, приземлившись около меня. Я опрокинула с чайного столика две чашки, пытаясь увернуться. Салли шмякнула ее тыльной стороной моей расчески, которой я больше никогда не воспользуюсь, и обезвредила переднюю часть, однако задние пятьдесят ножек убежали под письменный стол и спаслись.
Эта спальня, благодаря своему возрасту и увитым плющом стенам, кишит сороконожками. Это отвратительные существа. Лучше бы я обнаружила под кроватью тигра.
Пятница, 9.30 вечера
У меня целая куча неприятностей! Сегодня утром я не услышала сигнала к подъему, потом, спеша одеться, я порвала шнурок, и пуговка на моем воротничке оборвалась и упала. Я опоздала на завтрак, а также на первый час обзорного урока. Я забыла принести промокашку, и моя авторучка потекла. На тригонометрии у нас с профессором произошло разногласие, имеющее некоторое касательство к логарифмам. Посмотрев в учебник, я обнаружила, что она была права. На ленч подавали тушеную баранину и ревень – ненавижу ни то, ни другое; на вкус они напоминают приют. Почта принесла мне одни счета (хотя, должна заметить, ничего другого я и не получаю: моя семья не больно-то мне пишет). После обеда, на уроке английского, у нас было незапланированное письменное задание. Вот оно:
Это стихотворение. Я не знаю, кто написал его или что оно означает. Оно просто было написано на доске печатными буквами, когда мы вошли, и нам было велено его прокомментировать. Прочитав первую строфу, мне показалось, что у меня есть идея: Могущественный Лавочник – это небесное создание, раздающее благословения в обмен на добродетельные поступки, однако, дойдя до второй строфы, когда он теребит пуговку, эта гипотеза показалась мне богохульной, и я поспешно передумала. Остальные ученицы пребывали в равном затруднении; так мы сидели сорок пять минут с пустыми тетрадями и столь же пустыми мыслями. Получать образование – процесс весьма утомительный!
Но на этом день не закончился. Предстояло худшее.
Шел дождь, поэтому мы не могли играть в гольф, вместо этого пришлось пойти в гимнастический зал. Девочка рядом со мной стукнула меня по локтю клюшкой. Я пришла домой и обнаружила, что прибыла посылка с моим новым голубым весенним платьем, которое было таким узким, что я не могла присесть. Пятница – день уборки, и горничная перемешала все бумаги на моем столе. На десерт у нас был «надгробный камень» (молоко с желатином, приправленное ванилью). В церкви нас продержали на двадцать минут дольше обычного, чтобы мы прослушали речь о женственных женщинах. А потом, когда я со вздохом заслуженного облегчения как раз устраивалась подле «Портрета Дамы», пришла некая Экерли – чрезвычайно, бесконечно глупая девочка с одутловатым лицом, которая сидит возле меня на уроке латыни, так как ее фамилия начинается на букву «Э»[2] (лучше бы миссис Липпет назвала меня Забриски[3]), чтобы узнать, начнется ли урок в понедельник с параграфа 69 или 70, и просидела БИТЫЙ ЧАС. Она ушла только что.
Вы когда-нибудь слышали о такой обескураживающей череде событий? Это не крупные жизненные неприятности, требующие присутствия характера. Любой способен противостоять кризису и смело смотреть в лицо тяжелой трагедии, но встретить смеясь мелкие случайные повседневности – это, поистине, требует присутствия ДУХА.
Это тот тип характера, который я собираюсь в себе развить. Я буду делать вид, что вся жизнь – это просто игра, в которую я должна играть как можно искуснее и честнее. Если я проиграю, то пожму плечами и рассмеюсь, – так же я поступлю и в случае победы.
Как бы то ни было, я намереваюсь быть игроком. Милый Дядюшка, Вы больше не услышите от меня жалоб относительно того, что Джулия носит шелковые чулки и сороконожки падают со стены.
Всегда Ваша,
27 мая
Длинноногому Дядюшке, эсквайру.
ДОРОГОЙ СЭР: я получила письмо от миссис Липпет. Она надеется, что я делаю успехи в поведении и учебе. Поскольку мне, по-видимому, некуда будет поехать этим летом, она позволит мне вернуться в приют и отрабатывать мой пансион до открытия колледжа.
Я НЕНАВИЖУ ПРИЮТ ДЖОНА ГРАЙЕРА.
Лучше умереть, чем вернуться туда.
Искренне Ваша,
Cher Jambes-Longes[4] Дядюшка,
Vous etes un[5] славный парень!
Je suis tres heureuse[6] о ферме, parceque je n'ai jamais[7] была на ферме dans ma vie[8] и мне ужасно не хочется retourner chez John Grier, et[9] мыть посуду tout l'ete.[10] Существует опасность того, что произойдет quelque chose affreuse,[11] parceque j'ai perdue ma humilite d'autre fois et j'ai peur[12] что я просто сбегу quelque jour et[13] разобью вдребезги все чашки и блюдца dans la maison.[14]
Pardon brievete et[15] бумагу. Je ne peux pas[16] написать des mes nouvelles parceque je suis dans[17] уроке французского, et j'ai peur que Monsieur le Professeur[18] собирается предоставить мне слово tout de suite.[19]