В зале повисла гробовая тишина. Все боялись шелохнуться, и лишь принцу все было нипочем. Он говорил громка и, к сожалению, слишком понятно.
- Если бы я хотел взять в жены уродину, я подобрал бы подходящую в цирке. Но с таким носищем… Невероятно! Немыслимо!
Король вскочил на ноги.
- Молчать! – проревел он. Его голос прозвучал подобно удару грома. – Эй, стража! Убрать этого молокососа с глаз долой!
Два стражника подбежали к принцу и схватили его под руки.
- Фустиан, если ты через час не уберешься за пределы нашего королевства, мы издадим указ о твоем аресте и казни. Мы запрещаем тебе, под угрозой немедленной смерти, когда-либо впредь вступать на нашу землю.
- Не беспокойтесь, Ваше Величество, меня сюда больше и на аркане не затащишь. Нет, надо ж было такое придумать, чтобы я женился на этакой страшилище! Я, принц Фустиан, за которого пойдет любая красавица!
- Довольно! Вышвырнуть его вон! – в ярости заорал король. – И проследить, чтобы он убрался восвояси.
Стражники подхватили принца под руки и потащили из зала.
- Казнить его! Повесить! Не дать ему уйти! – кричали придворные и фрейлины. Крики неслись со всех сторон. К счастью для принца, стража быстро вытащила его из зала. Хьюберт тоже пытался броситься на принца, но принцесса удержала собаку за ошейник.
Бедная принцесса! Слова Фустиана потрясли ее. В лице Фелисити не осталось ни кровинки, оно стало белым, как простыня. В жизни она не слышала грубого слова. Самое большое – отец иногда строго смотрели на нее и отсылал наверх умыться, если она спускалась к столу, забыв вымыть руки. Все любили ее и всегда были добры к ней. О своей внешности она даже не задумывалась. И вот сейчас она сошла с трона, подошла к зеркалу и посмотрела в него. Шум в зале затих, и пока принцесса внимательно изучала свое лицо, никто не проронил ни слова… По ее щекам текли слезы, но она не замечала их. Потом вдруг издала душераздирающий крик, закрыла лицо руками и пулей вылетела из зала.
Так закончился вечер. Придворные кавалеры и фрейлины, пораженные случившимся, тихо оделись и вышли. Никто не проронил ни слова. Музыка больше не играла. Музыканты сложили инструменты в футляры и тоже удалились.
В огромном тронном зале остался один король. Он думал о юном жестокосердном гордеце. Фустиан на их языке значит грубиян. Вот это точно! Как он смел обидеть его дочь! Жестокие слова принца вновь зазвучали в ушах короля, и его охватила не подобающая монархам ярость. В этом зале, казалось ему, все над ним смеется: и блестящее серебро, и сверкающие фужеры, и столы с нетронутыми яствами, которые были приготовлены с величайшим старанием и любовью. Он быстро пересек зал и одним махом смел все с ближайшего стола. Фарфор, серебро, хрусталь, блюда с едой, - все это со звоном полетело на пол. Затем он перешел к следующему столу и – трах! бум! – смел все и оттуда. Ярость его была ужасна. Уничтожив все столы, он погрозил кулаком королевству Хэммера, бормоча проклятья и страшные угрозы. Но постепенно ему удалось себя успокоить, и он пошел искать дочь.
Тяжело ступая, король поднялся в комнату Фелисити. И, как и ожидал, нашел дверь запертой.
- Фелисити, доченька, - позвал он, тихо постучав, - можно мне войти?
Он услышал, как в замке повернулся ключ, и дверь открылась. Король обнял дочь, пытаясь ее утешить.
- Бедняжка моя, - начал он, - если этот самовлюбленные негодяй когда-нибудь попадется мне в руки, я переломаю ему все кости. – Теперь король сам подогревал себя, и ярость начала снова подбираться к его сердцу.
- Все в порядке, папа, - спокойно произнесла Фелисити. – Не расстраивайся. Как бы то ни было, я ведь все равно не хотела выходить замуж.
Король в замешательстве смотрел на дочь. Нет, она не плакала. Она выглядела совершенно спокойной, только ему показалось, будто ее покинули жизненные силы и потух горевший внутренний свет. Это обеспокоило его. «Лучше б она порыдала», - подумал он.
Шли недели, и беспокойство короля росло. Принцесса не была больна. Ее осматривали лучшие врачи королевства и не находили никакой болезни. Им просто не приходило в голову, что бедная принцесса страдает от единственного недуга – от разбитого сердца.
Из дворца она больше не выходила, и ее серый пони понуро стоял в стойле. Жители королевства больше не видели скачущую по полям принцессу и загрустили. Лесные звери и птицы скучали по своей веселой подруге и печалились, что она к ним больше не приходит. Одним словом, горевало все королевство, и все поклялись, что если принц Фустиан когда-либо осмелится сунуться в Джингль, то ему сильно не поздоровится.
Но более всего короля беспокоило то, что после того злополучного дня принцесса перестала улыбаться. Она во всем слушалась отца, выполняла прежние обязанности и содержала дворец в полном порядке. Но она ни разу не покидала его пределов, и ее губы ни разу не дрогнули даже в подобии улыбки.