Без сомнений, англичанин был в высшей степени добросовестным медиком. Он аккуратно заполнил все протоколы. Они, разумеется, попали в специальный сундук для медицинских документов. Честолюбивый врач думал о статье, которая вполне бы могла пойти, скажем, в ежегодный сборник трудов медицинского факультета Лидского университета.
Свежий капитан второго ранга и обладатель Владимира четвертой степени зашел к Нахимову за приказом, согласно которому командир батареи получал полную свободу рук. Возле приемной Семаков наткнулся на писаря Синякова. Тот как раз выходил из адмиральского кабинета со стопкой бумаг. Лицо однорукого унтера было настолько ужасно, что могло испугать любого офицера российского флота, когда-либо служившего под началом Павла Степановича.
– Братец, что такое случилось? Адмирал здоров ли?
Будь у ветерана вторая рука, он бы ей махнул в расстроенных чувствах.
– Приказ главнокомандующего мне отдали переписать. Ей-богу, ваше благородие, уж лучше бы какая хвороба.
Слова прозвучали почти кощунственно, но командир «Морского дракона» сразу догадался, что новости не из разряда ординарных.
– Да говори; чего уж там, все равно я узнаю. Поди, на всех кораблях велено зачитать?
Последовала нехорошая пауза.
– Приказано линейные корабли затопить по списку, чтоб неприятель не прорвался в Севастопольскую бухту. Армия отступает, а нам… отстаивать придется.
Тяжкий вздох. Рот немолодого унтера скривился, но тот превозмог себя и добавил:
– Поздравляю, ваше благородие, повышением в чине. Но только Христом-богом прошу, не ходите к Пал Степанычу. Там уж в бухте Владим Лексеич… того… командует.
Понять такую совершенно не унтерскую деликатность Семаков мог – но решил, что может найти нужные слова для адмирала.
Войдя, кавторанг тут же пожалел о собственной бездумной храбрости. Лицо Нахимова было черным от горя и гнева. Сухим бесстрастным голосом он произнес:
– Приказ, что вы запросили, готов. Вот он.
Не было сказано вслух, но прямо чувствовалось дополнение: «И убирайтесь отсюда к разэтакой матери».
Надо было что-то сказать. Младший по званию встал по стойке «смирно».
– Ваше превосходительство, экипаж «Морского дракона» сделает все, что в силах человеческих, чтобы Севастополь устоял.
Пауза. Сглотнув, Семаков добавил:
– Кроме того, мы сделаем то, что за пределами человеческих возможностей. Честь имею!
В глазах адмирала блеснула короткая живая искорка – и тут же погасла. Чуть заметным жестом он велел посетителю удалиться.
Выйдя на воздух, Семаков позволил себе облегчение чувств большим боцманским загибом. Он знал эти корабли. Мало того: он знал большую часть служивших там офицеров. Он мысленно представил себе – а что, если бы пришел приказ уничтожить «Морского дракона»? И ведь не выполнить нельзя! От такой мысли на душе стало еще гаже.
Но сразу же после этого началась привычная работа: анализ. Линейные корабли – допустим, но ведь остаются еще пароходофрегаты, да и парусники поменьше тоже. Нет, еще не все потеряно.
Глава 7
В это же время матросы с «Морского дракона», отряженные на сухопутную позицию, были чрезвычайно заняты. Они под руководством мичмана Шёберга собирали и устанавливали гранатометы. Не обошлось, разумеется, без подначек со стороны соседей-артиллеристов.
– Что ж за перекладина на пушке? Портки сушить, что ль?
– Ну и орудие у вас, с этаким тоненьким стволом. Воробьев пугать – так в самый раз.
Артиллеристы с «Морского дракона» небрежно и лениво отругивались. У них были основания для вальяжного поведения: любовно надраенные кресты, сиявшие на неярком зимнем солнце.
– И воробья можем напужать, но вот беда: в открытом море такие не водятся. Вот и приходится вражеские корабли топить. И не орудия это – гранатометы. Гранатами, стал-быть, охаживаем.
Насмешник чуть сбавил градус напора:
– Отчего ж не ядрами?
– А вот как покажем, что эти гранаты делают, так сразу и поймешь, – солидно отвечал Плесов, – мы-то уж и видали, и слыхали, аж посейчас в ушах звенит.
В разговор вступил седоусый армейский фельдфебель от соседей:
– Они, что ль, как бомбы, эти гранаты?
– Да нет, и почище того будут.
– Я ведь не шутейно говорю, – с намеком на укоризну отвечал сухопутный.
– Отставить разговоры! Плесов, тебя в первую очередь касается! А ну, братцы, устанавливай щиты. Начинать с ближнего. Да берите ввосьмером!
– Ваше благородие, так вшестером справлялись.