— Нет, девица, это ты для них слишком хороша! — балагурил Аким.
Харитон, заметив любезничающего с невестой коробейника, вырвался из толпы молодецкой и подбежал к группке, плотным кольцом окружившей Акима. Тулуп лакея распахнулся, шапку он заткнул в рукав, щеки парня горели огнём.
— А ну-ка, мил человек, руки прочь от чужого добра! — оттолкнул коробейника и встал между ним и девушкой.
Аким покраснел и в ответ пихнул княжеского лакея в грудь, да так, что тот покачнулся.
— Ах ты, гад ползучий! — завопил Харитон и скинул тулуп вовсе, закатывая рукава праздничной рубахи.
Аким, в свою очередь, передал лоток Глафире — не заметно было, чтобы испугался он противника. Вокруг сразу же собрались зрители, радуясь ещё одной потехе, но на то стража в садах прогуливалась, ибо вспыхивали тут и там ссоры, как пожар в сухостое. Понятно, развели добрых молодцев, отвесив обоим тумаков, чтобы знали своё место.
— Попомнишь у меня, — злобно прошипел Харитон коробейнику после того, как прошли они обряд причащения у суровых гвардейцев, — ноги твоей боле не будет во дворце! Ужо Ван Келлер тебе покажет!
— Эх, паря! — усмехнулся Аким Зотов, — это как я захочу! Пожелаю, так мышкой серой проскочу, или скворцом в окно влечу, никто не проведает! Ещё посмотрим, чьей ноге во дворце не ступать! Следи, как бы чего с тобой не случилось!
— Да ты лиходей и баламут! — набросились на лакея бабоньки, — человека доброго выгнать хочешь по своей подлости! А нам без торговца как, а? — к удивлению Степана к общему хору добавился и глас блаженной Перпетуи. Эк, успел и её охмурить шустрый коробейник! Да и сам Крайнов не хотел вмешиваться в спор и даже втайне надеялся, что до прихода стражи Аким успеет намять будущему зятьку бока, подумал, что появление молодого торговца вносит в жизнь дворцовой прислуги какую-то свежую струю. Как ветер с залива будоражит воду рек и каналов, поднимая зыбь, так и веселый коробейник поднимает волны в тихой и уютной заводи процветающего дома.
Масленица — время праздника, каждому хочется перед Великим постом немного радости ухватить за хвост, чтобы потом смиренно грехи свои замаливать. Молодёжь из прислуги меншиковской жаловалась, что Фроська портит им всём веселье своим видом, да ещё обвинительной тенью шатается следом Перпетуя и тоже радости от неё людям простым никакой. А потому вечером воспротивилась челядь, чтобы в людской трапезничали две эти особы, ибо терпеть их никаких сил более нет.
— Ты, Перпетуя, ежели хочешь Фроську от чертей уберечь, так и ночуй у неё в чулане, — разошелся Харитон, который после неудавшейся драки с Акимом намеревался восстановить пошатнувшийся авторитет среди слуг, — и молитесь там всю ночь напролёт, никому не мешая.
Сию мысль, правду сказать, уже высказывали и Глафира, и повар Гийом, только Анна упрямо поджимала губы, показывая, что не верит ни в какие потусторонние силы. Но приживалка как-то выворачивалась до сих пор и сейчас попыталась.
— А то не знаешь ты, что место моё в верхних палатах, — важничала Перпетуя, намекая на свою особую роль при княгине и её сестрице.
— Ой, кому ты там нужна! У господ личная прислуга имеется, — фыркнул Харитон.
— А барышне, Варваре Михайловне, вдруг понадоблюсь? Она, касатушка, без меня со младенчества не может обходиться…
— А не будет господ сегодня, — зло усмехнулся Харитон, — все останутся у императора с императрицей, сам князь сказывал за утренним туалетом. Вот тебе и удача подвернулась — доброе дело сделать, Фроську устеречь от злого духа!
Другие слуги хором поддержали лакея, втайне мечтая отомстить надоедливой тётке — в чулане кухонной девки перины с подушками у проклятой бабы под боками, чай, не заваляются!
Перпетуя поняла, что попалась в ловушку, но делать было нечего — мнение народное не на её сторону перевесилось. Крякнула приживалка, да решила, что плетью обуха не перешибешь: погнала Фроську перед собой, подумав, что достанется той сегодня на орехи, за обиду отыграется на ней блаженная, изобретёт для негодницы наказание!
Осыпаемые насмешками со стороны разудалой лакейской братии и пожеланиями добрыми от Глафиры и её сторонниц, удалились бабоньки на покой, а в людской спор ещё долго не смолкал: придёт ли сегодня чёрт к Фроське?
— Не придёт, — хлопнул по столу ладонью Харитон, — труса спразднует! Это ж какой силищей надобно обладать, чтобы с самой Перпетуей связаться?
— Тьфу на тебя, зубоскал паршивый, — махнула рукой Глафира, — любое дело честное испоганишь!