Один и тот же сон, раз за разом. Стоит устать, как собака, приболеть или расстроиться, как снова выплывают стены моей детской.
Бледно-розовая ткань по стенам, украшенная тонкой белой вышивкой и мелким жемчугом. Хрупкая белая мебель, узорчатая, ажурная – я, во взрослом своем теле, едва помещаюсь в эти кукольные креслица. На полу, возле окна, сидит девчонка, освещенная потоком солнечного света. Пружинки волос подсвечены солнцем, на тонком носу веснушки. Как мы пытались их отскрести, сколько нам было, семь, восемь?.. яркие голубые глаза смотрят на меня задумчиво, с прищуром.
- Летта. – голос у меня детский, срывающийся.
Девчонка улыбается.
- Ты выросла, а я – нет. – произносит она наконец, пальцами проводя по рыжим кудрям, разделяя их на пряди. Волосы выпрямляются под ее рукой, чтобы через секунду бессильным рыжим дождем посыпаться на колени, укрытые подолом коричневой юбки, и на деревянный темный пол.
Голубые глаза смотрят в упор. По щекам расползаются алые спирали, кровь капает густыми, крупными каплями.
- А ты ничего не сделала.
Горло перехватывает. А что я могла сделать, что? Я и сама была еще ребенком…
Взмахнув руками, я опрокидываюсь и лечу вниз.
Падаю на пол, под стол. Стул летит в сторону. Сверху меня накрывает шелестящим потоком, и первые секунды я никак не могу понять, где я и что на меня валится, испуганно замираю.
Миккел заглядывает через стол, стучит по столешнице.
- Хони, ты живая?
Но сквозь его голос слышится едва слышное «ничего не сделала…»
Глава 2
Глава 2.
С рассветом я послала всю работу Карающему в задницу и отправилась домой отсыпаться. От Управления – серой коробки, узкой, как гроб, стоящей в низине на Мануфактурной улице, на которой ни одной мануфактуры уже лет десять как не было, до моей скромной съемной берлоги было полчаса пешей прогулки.
Пробираясь через наглухо заросший сад разрушенного поместья, я щурилась на едва выглянувший краешек солнца, спотыкалась на каждой попутной кочке и мечтала о личном экипаже, дворецком и прочих прелестях жизни, которые так опрометчиво отбросила, сбежав в Йоннри.
Мечты потянули за собой воспоминания о родительском доме, от которых я сморщилась, как от зубной боли, и даже зевать на некоторое время прекратила.
Кое-как вытащив ключи – связка завалилась в дырку кармана и провалилась за подкладку, я открыла дверь парадной, ни разу даже не выругавшись вслух (исключительно от усталости) и нос к носу столкнулась с леди Арденн, моей домовладелицей.
Леди смерила меня неодобрительным взглядом, поджала тонкие губы и посторонилась.
- Тяжелая ночь, почтенная леди детектив? – елейным голосом вопросила дама, обмахиваясь изящным веером. Пушистые перышки, украшающие шляпку, укоряюще качнулись туда-сюда.
- Лучше тяжелая ночь, чем круглосуточная тоска. – я разулыбалась так, что кожа на щеках отчетливо затрещала.
- Откуда вам знать о утонченных развлечениях, детектив Моро. – вместе с медом с леди капал яд. Проводив взглядом изрядно потрепанный подол веселенького полосатого платья, я сдержала порыв на этот подол плюнуть, хмыкнула и полезла взбираться на свой чердак.
Снимала я помещение под крышей года три, и все три года оттачивала мастерство словесной драки с леди Арденн. Несмотря на мерзкий характер, одинокую, обедневшую аристократку мне было немного жаль, поэтому серьезно я ее никогда не обижала, превращая пикировки в дежурный обмен шпильками.
Забравшись по узкой лестнице, я распахнула дверь и наконец ввалилась домой. Сбросив ботинки возле входа и теряя по пути к постели то штаны, то китель, то рубашку, я добрела до нескольких матрасов, покрывающих изрядную часть пола, и рухнула на них, подняв столб пыли.
- Дожилась – постель пылится. – недовольно пробормотала я, морща зачесавшийся нос. Надо бы почаще дома бывать.
Разбудила меня легкая щекотка. Что-то пушистое невесомо скользило по щеке туда-сюда, иногда задевая ресницы. Вторая половина лица была впечатана в подушку.
- Детектив Хони! – тоненький писк в районе моего носа. – Ночной патруль!
Я застонала и перевернулась на другой бок.
- Детектив Моро, подтвердите получение информации! – писк превратился в солидный бас, пушистая лапка пощекотала шею.
- Детектив Моро, информация принята. – мрачно пробубнила я, натягивая на голову одеяло. – Детектив Моро не выспалась как последняя сволочь, голодная, как стадо свежеподнятых некрогончих, о чем же ей мечтать, как не о ночном дежурстве?
Эмзи басовито хихикнул и с шуршанием нырнул обратно к кителю. Не Эмзи, конечно, а МЗИ – материализованное заклинание информационное, но пушистик получился милым и обаятельным – лохмы рыжеватой шерсти, из которых торчали крошечные лапки, куцый хвост, уши-локаторы и огромные, влажные лиловые глаза, поэтому быстро приобрел нормальное имя. Недавнее изобретение магконтроля, Эмзи облегчил как поиск неизвестно куда пропавших сотрудников (где и в каком бы состоянии ты не валялась, пушистик появится в твоем кармане или еще где, хоть на голове, и передаст информацию о том, куда тебя демоны утащили), так и обмен информацией.
Чердак был залит закатным красным светом, в алых полосах плясали пылинки…много…целые стада пылинок, если честно. Протянувшаяся по полу теплая полоса с укором спотыкалась об башню плесневелых тарелок, расползаясь глубокой тенью.
- Надеюсь, сюда никто, кроме меня, не залезет. – задумчиво пробормотала я, разглядывая зарождение новой плесневой Империи. – иначе придется мне новую квартиру искать…
Однако время начинало поджимать, а мне еще в Управление мчаться.
На ходу заправляя рубашку в штаны, я скатилась с лестницы, едва не улетев кувырком. Хвойного цвета китель занял законное место на моих плечах, темные волосы стянулись в тугую косу, спасибо создателям бытовых магических плетений, а ключ снова завалился за подклад, поэтому дверь я просто захлопнула и выпала в рыже-розовое, золотое, невыносимо яркое марево.
Улицы еще бурлили, но уже устало и как-то расслабленно – торговцы сворачивались, мимо прогрохотал груженой тележкой гончар; светлая крупная собака проводила крадущуюся мимо кошку осоловелым взглядом. Невыносимо пахло какой-то выпечкой, но девчонку, обычно стоявшую на углу с подносом разной быстрой снеди, видно не было.