Выйдя из своей комнаты, она перешла через площадку второго этажа и рысью спустилась вниз, приземлившись на нижнем этаже прыжком. В гостиной она подошла к отцовскому шкафу с алкогольными напитками и открыла его. Выбрав виски двенадцатилетней выдержки, она взяла стакан, налила его полный и отнесла на заднее крыльцо. Она посмотрела на терракотовую листву, которая распространилась по земле, и осыпала выступы горы Блэк-Рок, которая сегодня была окутана густым туманом шотландских болот. Она села на своё любимое сиденье в виде плетёной чаши, скрестив под собой ноги, и отпила напиток, смакуя горечь, которая ударила ей по горлу. В эти дни она пила чаще, но облегчалась, порезав предплечья лезвием, которое вытащила из своей женской бритвы. Её смущали шрамы, которые варьировались от тонких линий до порезов с рёбрами, как вышитая книга. Из-за них она перестала носить майки и футболки с короткими рукавами.
Виски избавил от мысли об этих шрамах и притупил желание сделать новые надрезы. Она всё меньше и меньше расплачивалась за эти потерянные дни онемения, её тело приспосабливалось к сладкому яду выпивки, так что похмелье не было проблемой, она быстро могла это исправить. Она допила остаток напитка одним большим глотком, желая, чтобы алкоголь ударил её быстрее и успокоил беспокойство, которое она чувствовала, отправляя это проклятое сообщение Джо.
Она поняла, что оставила свой телефон наверху, поэтому встала, оставив вращающееся кресло. Путающийся туман скользил по деревьям. Он покатился вниз по горе, скрывая странное движение земли, которое раскололо большие камни и заставило землю содрогнуться, прежде чем снова погрузиться в тишину, которая была лишь временной, учитывая то, что должно было произойти.
Наблюдая за их работой со своего крыльца, Глэдис смеялась над собой за то, что не подумала о них раньше. Трава сверкала, как мишура, когда молодые парни сгребали и использовали воздуходувки, чтобы избавиться от лежащих листьев, их бледные, мускулистые тела были окроплены потом их труда даже в лёгкий полуденный холод.
Глэдис улыбнулась.
Самый высокий был главным. У него были светлые волосы и повязка на лбу. Его загорелое тело намекало на частые походы в спортзал, манящее своими напряжёнными трицепсами. Глэдис полагала, что ему где-то за двадцать. Двое других мальчишек были моложе, подростки, один из них - ширококостный мальчик в майке New York Giants, а другой - панк-рокер с сигаретой, торчащей между губами, с серыми кольцами дыма, выходящими из ноздрей.
После того, как её осенило, она подошла к музыкальной шкатулке с танцующей королевской парой наверху и повернула замок. В ящике было припрятано чуть меньше восьмисот долларов мелкой наличности. Она вынула их и взяла в ладонь. Другая рука нервно теребила жемчуг, низко висевший у неё на шее, щёлкая им над её скелетной грудью, от которой пахло парфюмом Жана Пату. Она подождала, пока старший парень не начал паковать своё оборудование, пока двое других складывали в мешки сделанные ими аккуратные стопки листьев. Он взглянул на неё и кивнул. Она широко улыбнулась.
- Здравствуйте, миссис Сноуден. Я могу вам чем-то помочь?
В том, что она была старухой, ей нравилось то, что каждый был более чем готов помочь ей в чём угодно. Было ясно, что люди думали о своих бабушках, когда видели её, и это побуждало их проявлять больше доброты и благотворительности. Хотя парень, скорее всего, не стал бы брать денег, даже если бы она попросила его перенести рояль в её гостиную, она сунула ему двадцать долларов, чтобы завязать разговор.
- О, мэм, вы слишком великодушны, - сказал он, возвращая ей деньги. - Нам заплатят за эту работу.
- Ты не можешь брать чаевых? - спросила она, её зелёные глаза блестели на солнце.
- Чаевые всегда ценятся, но никогда не ожидаются.
- Ну, тогда возьми. Ты всегда делаешь такую хорошую работу, э-э-э…
- Билли Герберт, - он пожал ей руку, лаская хрупкие кости нежно, как раненого голубя.
- Зови меня Глэдис.
- Хорошо, Глэдис.
Она снова вручила ему деньги, и на этот раз он принял их.
- Я разделю с ребятами поровну.
- Нет, нет. Это твоё. Я также с радостью дам и им чаевые.
- Миссис Сноуден…