— Как же нам быть, Берек?
— Поживем — увидим…
ГОРЕСТЕЙ — ХОТЬ ОТБАВЛЯЙ
Лес, по-осеннему притихший, еще не вполне осознал, что наступила пора увядания, зато Берека и Рину уже охватило предчувствие перемен. Деревья еще были зачарованы собственным блеском и великолепием. Не беда, если один-другой листочек поблекнет и отлетит или бронзовой шишке вдруг захочется стукнуться лбом о землю. Даже когда однажды на рассвете неожиданно повеяло холодом и травинки, украшенные сетью серебристо-белых кружев, пробудились ото сна, и тогда лес все это принял за шутку. Казалось, будто травы смотрят на листья с незлобивым упреком: «Что ж, коли вы такие шустрые и захватили все золото, придется нам довольствоваться серебром».
Так продолжалось до восхода солнца. Мягким прикосновением оно скинуло с трав прихотливо сотканный убор. Все заискрилось и засверкало. Но это было вчера. А сегодня солнцу уже незачем обольщаться, его надежды тщетны: прошел уже час-другой, как лучи согревают стылую землю, а морозец не отступает. Единоборство длится до полудня. В низких и затененных местах мороз не сдается, а на пригорках солнце пока его одолевает.
Дальновиднее всех оказались лесные жители: птицы, белочки и даже муравьи. Многие, те, кого природа наделила крыльями, не долго думая покидают лес. Куда лететь и надолго ли — им не надо подсказывать. Кто не может летать, также обходится своим умом: меняет жилье, перекрашивает одежду. Даже самые крохотные создания считают, что они не глупее лисы и порой не уступят в силе медведю. Да-да, коль им не под силу остановить наступление холодов, они постараются перехитрить их: впадут ли в спячку или как-нибудь иначе перетерпят долгую зиму.
Для всех в лесу есть выход. А для Рины и Берека? Им-то как быть? Ничего они придумать не могут, и не у кого совета спросить. И без того тесный и опасный мир стал для них еще теснее и опаснее. Если бы вокруг домика росли только сосны да ели, постоянно стоял бы сумрак и можно было надежнее укрыться. Но здесь много лиственных деревьев, и после каждого порыва ветра, поднятой им вихревой пляски, они все больше оголяются и обнажают убежище Берека и Рины. Осыпающаяся листва покрывает землю, вместо того чтобы укрыть возвышающиеся над ней стены. А что их ждет, если сюда нагрянут даже не немцы и полицаи, а просто охотники? Обоим кажется, что и здесь, в некогда густом лесу, можно разглядеть дальние дали не хуже, чем в голой степи. Как только начинает светать, они покидают домик. Они никогда раньше так не боялись темноты, как теперь — наступления дня. Днем надо быть начеку. Взгляд напряжен, слух обострен.
Уже несколько раз, когда их не было на месте, какой-то «добрый ангел» оставлял им то ковригу хлеба, то кусок свинины и немного соли. Берек говорит, что это дело рук деда Мацея. Рина Береку не верит. Ей кажется, что здесь не обошлось без чуда. «Если тот, кто, по словам Берека, им помогает, обыкновенный пастух, то, — рассуждает она, — его ведь за это могут сурово наказать, даже расстрелять. Чего же ради пойдет чужой человек на такой риск? Даже если он предстанет перед ней в виде обыкновенного старичка, для нее он — чудо, переодетый ангел». Рина всем сердцем верит, что добрый ангел, пусть он, как Берек утверждает, зовется дедом Мацеем, спасет их. Почему же тогда он этого не сделал до сих пор? Может быть, потому, что, как говорил ей дед, светать начинает после наступления полной темноты.
Как-то вечером, когда они возвратились на ночлег, им бросилось в глаза, что дверь распахнута настежь и прижата к стене колом. Никаких чужих следов внутри не было. И все же Берек сказал, что это кто-то предупреждает их о надвигающейся опасности и им отсюда надо уходить. Как ни сопротивлялась Рина, но на неделю им пришлось исчезнуть. Первые два дня до их слуха доносилась отдаленная стрельба, глухие взрывы, лай собак. После этого наступила тишина. Слоняться по лесу, не имея крыши над головой, было невыносимо. Сначала к домику осторожно подобрался Берек. Дверь была прикрыта. Внутри он обнаружил кулек сухарей, несколько вареных початков кукурузы и три коробка спичек. Лучшего гостинца и более утешительного сигнала и ожидать было нечего, и Берек побежал звать Рину.
Миновал еще месяц, и их снова таким же способом предупредили об опасности. На этот раз Рина наотрез отказалась оставить обжитое место. Ни за что. Никуда она не пойдет. Провести такую длинную холодную ночь под открытым небом ей невмоготу. И настояла на своем. Убегать им пришлось, уже когда ночь была на исходе и они чуть не угодили в лапы немцам. Гитлеровцы кого-то разыскивали, а может быть, за кем-то гнались и сутки пробыли в охотничьем домике.
5
Из стихотворения советского еврейского поэта Б. Гутянского «Встреча». Перевод М. Лисянского.