Выбрать главу

— О каких процессах идет речь?

— В Хагене, в Дюссельдорфе, я знаю, вы были.

Берека и до этого терзали сомнения, а после ее расспросов его раздражение и недовольство собой стали еще сильнее. Уж лучше бы он не приезжал сюда. Глядя на Терезу, сидевшую в старинном бархатном кресле, Берек запальчиво произнес:

— Был, да и кто мог мне запретить? На суде в Дюссельдорфе были и вы и выступали в качестве свидетеля. Я запомнил, как на вопрос судьи, знали ли вы, что ваш муж был комендантом Собибора и Треблинки, вы ответили, что узнали об этом только после его ареста. Мне интересно было слушать всех свидетелей, выступавших в суде. Это вполне объяснимо. У меня, человека, выросшего после войны, события тех лет не укладываются в голове. Я этого не могу понять ни умом, ни сердцем. Поэтому меня особенно интересуют факты. Только факты.

Такой ответ вполне устроил Терезу и рассеял ее опасения. Так же примерно рассуждал и Гросс, но это не повлияло на их отношения. «Выбор жизненного пути, — сказал он ей, — вечная проблема. Одни предпочитают всегда и везде оставаться порядочными людьми даже тогда, когда это грозит им бедами, а то и гибелью, другие же ради своего благополучия готовы на все, — вплоть до согласия шагать по трупам». По существу ту же мысль, только в другом изложении, она услышала от Шлезингера. Важно, что он проявил свое истинное лицо, и Тереза задает ему вопрос, который недавно ей задал зять:

— А если сама природа запрограммировала человека таким?

— Даже если допустить такое, и тогда это никого не освобождает от ответственности. Давайте лучше, фрау Тереза, об этих вещах больше не говорить. Я — врач, и разговор со мной ведите как с врачом.

Слова Шлезингера произвели впечатление на Терезу: кажется, этот доктор оправдает ее надежды. Никому из тех, кто опасается, что Вагнер может его выдать, не удастся перетянуть на свою сторону Шлезингера и использовать его в своих целях. Что до официального суда, можно рассчитывать на благоприятный исход, а там они с Густавом сумеют перебраться в другое место и спокойно доживать свои дни.

— Хорошо, хорошо, — отозвалась она с готовностью, — пусть будет по-вашему. Для меня теперь важно, чтобы Вагнеру поставили правильный диагноз и лечили его соответствующими лекарствами и в нужных дозах. Вы меня поняли?

— Важнее, чтобы вы меня правильно поняли. Не видя пациента, я лишен возможности установить, чем он болен, и, как вы сказали, назначить соответствующие лекарства.

— Милый мой доктор, что же мне делать? — произнесла она умоляюще.

— В тюрьме имеется врач. Поговорите с ним.

— Это исключено, — разочарованно махнула она рукой. — Я эту мысль напрочь отбросила. В ближайшие дни его переведут в столицу, в город Бразилиа. Я заинтересована, чтобы это произошло как можно скорее. Что собой представляет тамошний эскулап — я знаю еще по тому времени, когда там сидел Штангль. Дело осложняется тем, что встретиться и поговорить с врачом или еще с кем-либо из тюремных чиновников могу не я одна. В печати появились статьи с требованием, чтобы полиция разыскала друзей Вагнера, которые могут учинить расправу над узнавшим его свидетелем. Названы организации и лица здесь, в Бразилии, и за рубежом. Среди них — сын Эйхмана и даже Менгеле, которого Густав давно уже в глаза не видел. За Менгеле, как вы понимаете, мне особенно тревожиться не приходится. Человек он с головой. Не зря же окончил два факультета — медицинский и философский. На одном месте он долго не задерживается, но вот Густав… Теперь вы понимаете, кого он задел? Если надо, они могут заплатить куда больше, чем я. К тому же их боятся, а кто я? Вы, только вы один в силах мне помочь. Я верю, что, как только Густава переведут в Бразилиа, вы сможете его навестить и при необходимости оказать ему медицинскую помощь или хотя бы посмотреть, как и чем его лечит тюремный врач. Соответствующего разрешения я добьюсь, и вам ничего для этого делать не придется. Вам ясно?

— Не совсем. Все должно делаться на законном основании. Лечить кого-либо в тюрьме мне раньше не приходилось. И если я иду на это, то только при условии, что не вы, а тюремный врач пригласит меня как бы на консультацию.