Вагнер и сам понимал, что уж если суд над ним неизбежен, то лучше, чтобы он состоялся в ФРГ.
С просьбой о выдаче Вагнера обратилась и Австрия на том основании, что он бывший гражданин этой страны. Сделано это было, как сам он понимал, скорее всего, для видимости.
Из Израиля прибыл специальный представитель министерства юстиции и также привез с собой важные документы, подтверждавшие вину Вагнера. На том основании, что в его стране проживает большинство уцелевших собиборовцев, требовал выдачи преступника Израилю.
Ходили также слухи, что делом Вагнера заинтересовались правительства Югославии и Италии, и не сегодня завтра они пришлют официальные запросы. Но всех их опередила Польша.
Уже в начале июня польское министерство юстиции обратилось к правительству Бразилии и наиболее веско аргументировало, почему Вагнера, осуществлявшего массовые убийства людей в Собиборе и Треблинке, должны немедленно выдать Польше, и только ей одной.
Берек был убежден, что требования народной Польши справедливы и неоспоримы. Там лучше, чем где-либо, знают все черные дела этого хищника. В Польше, можно не сомневаться, он получит по заслугам и сполна.
Тереза нутром почуяла приближение опасности. Ее охватило все нарастающее беспокойство, пока, наконец, она не впала в непривычное для нее угнетенное состояние. Фушер исполнил ее просьбу: отдал ей фотографию Вагнера, снятую на контрольном пункте американской армии в 1945 году. Заодно он показал ей кипу газетных вырезок о Вагнере. Надо думать, что это, собственно, и было основной целью его встречи с ней. Нужно было нагнать на нее страх, чтобы она не валяла дурака и стала сговорчивее.
Поначалу Фушер сделал вид, что колеблется — оставлять ли Терезе все эти материалы, а потом, не дав ей опомниться, с ухмылкой заявил:
— Пожалуй, лучше будет, если вы внимательно прочтете все, что пишут в газетах. В вашем положении надо трезво смотреть на вещи, чтобы не просчитаться.
Фушер, очевидно, решил, что сказанного недостаточно, и без обиняков добавил:
— Большинство полагает, что есть кого судить и за что судить. События развиваются настолько быстро, что расчеты тех, кто требует: «Кровь — за кровь, смерть — за смерть!» — могут скоро сбыться…
В таком случае не рассчитывает ли Тереза на его помощь, на то, что он как-нибудь облегчит ее положение?
Тереза и без того в глубине души не верила в то, что Густаву удастся уйти от наказания, но до сих пор никто еще не разговаривал с ней так откровенно, как этот американец. На сей раз несчастье коснулось ее самой. А если ко всему еще конфискуют имущество Вагнера? Все пойдет прахом! При этой мысли у нее помутилось в глазах. О майн готт! Вот до чего дожила, а ведь это только начало. Самое страшное — впереди. В эту минуту она и впрямь готова была взвыть по-волчьи.
Юджин Фушер свое дело сделал. Больше возиться с ней и даром тратить время он не станет. Теперь, надо полагать, она перестанет изворачиваться, ускользать от прямых разговоров. А для того чтобы фрау Штангль окончательно убедилась, что с ней не шутят, он нанесет ей последний удар:
— Нэтн Шлок находится сейчас здесь, в городе. И если вы, Тереза, — сказал он фамильярно, — хотите его видеть, вот его визитная карточка. Здесь указан номер его телефона в отеле, где он остановился. Хочу еще добавить: все, о чем я здесь говорил и что вы узнаете из газет, Вагнеру уже известно. И, наконец, мне кажется, что при нынешних затруднительных обстоятельствах ваш Густав будет скорее нуждаться не в терапевте, а в психиатре. Да, да, дорогая моя, к сожалению, это не пустой разговор, так для него будет лучше.
Тереза недоуменно спросила:
— Что, собственно, вы этим хотите сказать?
— Напрасно тревожитесь. Вагнер как был, так и остается в здравом уме, но то, что я вам советую, — единственное, что может ему помочь. Повторяю: е-дин-ствен-ное!
Тереза попыталась было возражать, но вскоре примирилась с мыслью, что этому янки, который говорил с ней, не повышая голоса, придется уступить и делать так, как он советует. Другого выхода у нее нет.
ТЕ, КТО НЕ ХОТЯТ ЗАБЫТЬ
Вот чего Берек никак не мог ожидать: после того как Тереза дважды звонила и просила его как можно скорее прийти, ему приходится торчать в холле и ждать, пока его пригласят войти в комнату. За дверью явственно слышны шаги, но на стук никто не отзывается. Странно!