На углу у Хагенштрассе Зигель разговаривает с двумя молодыми людьми и, хотя он заметил, что Френцель подъехал, беседы не прервал. Френцель остановился, прижав машину к краю тротуара, и стал ждать, когда Зигель освободится. У Зигеля в руках огромный портфель, скорее похожий на чемодан. Широкой ладонью он оглаживает бороду, обрамляющую лицо, и прислушивается к тому, что говорят ему его собеседники.
Наконец Зигель закончил разговор. Френцель вышел из машины, и они направились к многоэтажному дому, построенному в стиле модерн.
— Как дела, герр Френцель? — справляется Зигель.
— Так себе, — отвечает Френцель со страдальческим видом. — Я накануне пережил такой день и такую ночь, что состарился на целый год.
— А от меня хотите, чтобы я помог вам помолодеть?
— Даже вы не в силах это сделать.
— Напрасно так думаете. Посмотрите на женщину, что идет впереди нас. Видите, как она держится? Идет будто танцует.
— К сожалению, я вышел из того возраста, когда это могло на меня произвести впечатление. Все уже в прошлом.
— И все же…
— Девица как девица.
— А сколько, вы думаете, этой девице лет?
— Ну, двадцать, возможно, двадцать пять.
— А что, если пятнадцать?
— Быть не может, — удивился Френцель.
— Держу пари. Сейчас спросим у нее самой.
— Не надо. Мне теперь не до этого.
В квартире, которую Зигель снял на время и где Френцель уже не раз бывал, они уселись в рядом стоящие глубокие кресла.
— Это, Карл, называется акселерацией, — продолжал свою мысль Зигель. — Вы обратили внимание, какие формы у этой девицы, как вы изволили ее назвать? Но не о ней речь, — повернул он разговор в другую сторону. — Природа без всяких лозунгов и деклараций делает свое дело. А вот вы, наши предшественники, что делали? Вы были настолько уверены в себе, что не уставали без конца провозглашать: «Германия — непобедима!» А чем все это кончилось? Как вы могли это допустить?
Френцель молчал.
— Такого вопроса вы от меня не ожидали?
— Вы правы, не ожидал. То есть не ожидал, что этот вопрос вы зададите мне. Нет больше Гитлера. Геббельса, — так спрашивайте у Гесса. Он же был заместителем фюрера по партии, и вам, очевидно, известно, где он. В том, что произошло, моей вины нет.
— Вы ведь не тот Карл Френцель, каким были сорок лет назад. Теперь при желании вы можете ответить, и довольно обстоятельно, не хуже иного эрудита. Даже когда вы сидели в тюрьме, вы просили меня доставать для вас такие книги, о которых я понятия не имел.
Френцель уже было пожалел, что ответил не так, как надо было. С Гансом Зигелем приходится ухо держать востро и не давать ему повода, чтобы он обходился с тобой как с манекеном — вертел то вправо, то влево. В противном случае ты у него в руках и собою уже не распоряжаешься.
— Да, литература меня интересовала и тогда, когда я был в заключении, главным образом театр и кино.
— Человек вы изворотливый, только гибкости маловато. Вы ведь сейчас стоите не перед судом в Хагене, к чему тогда все ваши увертки? Вы не помните, что сказано в книге Рудольфа Гесса, которую вы мне подарили? Не помните? На вопрос: «Если бы вам пришлось начать сначала, пошли бы и вы снова за таким человеком, как Гитлер?» — автор воспоминаний отвечает: «Да! Тем же путем. Разумеется, служил бы Гитлеру». Эти строки вы подчеркнули карандашом и, вероятно, запомнили их не хуже меня. «В том, что произошло, моей вины нет», — говорите вы, но это неверно. Вашим Собибором суды занимаются вот уже в шестой раз. Процессы длятся годами, и это дает повод кое-кому утверждать, что немцы хотели истребить целые народы.
Как по-вашему: почему без конца склоняют и пережевывают события в Собиборе? Кто бы знал об этом лагере, если бы вы не допустили, чтобы там произошло восстание? Молчите? Кроме вас, никто другой в этом не повинен. Много ли в Германии найдется людей, которые жили в то время так вольготно, как вы? В лагерях для вас были созданы, можно сказать, райские условия. Вам перепадало все лучшее. А вы чем отблагодарили? Здоровенный обершарфюрер СС с автоматом в руках, видите ли, не мог справиться с их главным атаманом, у которого душа в теле еле держалась.