И все-таки этого писаку не помешало бы проучить, чтобы другим неповадно было лезть в чужие дела. И у него вырвалось:
— Ганс, а что, если этого Юргена Поморина…
— Я уже, кажется, говорил вам, что ваши знаменитые три способа устарели.
— О каких способах вы говорите? — удивился Френцель.
— О тех самых, которые вы применяли для уничтожения людей: выстрел в затылок, веревка на шее или удушение газом.
— Ах, вот что вы имеете в виду. А как же иначе? Без ножей, без ружей не воюют.
— Атомные бомбы, нейтронные бомбы, «першинги» — вот что современно, — на лице Зигеля ни один мускул не дрогнул. Глаза его смотрели серьезно и спокойно.
— Кого же вы хотели бы уничтожить — идеи или народы? — попытался уточнить Френцель.
— Мы должны завершить то, что вы начали. В такое положение вы нас поставили.
— А народы, думаете, будут сидеть сложа руки и дожидаться, когда вы их уничтожите?
— Я так не думаю. Мы их должны опередить.
— Да, да, — Френцель закивал головой, — но что произойдет, если это не удастся?
— Подобную мысль, — Зигель строго посмотрел на Френцеля, — надо выбросить из головы. На этот раз мы не проиграем.
— Я теперь в лучшем положении, чем вы, — заметил Френцель больше для себя, нежели для Зигеля.
— Это почему?
— Меня это минет.
— Как знать, как знать… Значит, вас все это не касается и шагать с нами в ногу вам уже незачем.
— Не спешите с выводами. Это не так. Меня интересует другое: как вы думаете, кто-нибудь останется в живых?
— Пока не будем об этом, — переменив тон, продолжал Зигель. — Нам надо поговорить об одном серьезном деле. У нас к вам просьба, и вам придется непременно ее выполнить. — Он встал. — Сейчас принесу еще пива.
Френцель недоумевал: чем объяснить, что Зигель на этот раз настроен так недружелюбно и почему до сих пор словно играл с ним в прятки? «У нас к вам просьба»… Кто знает, чего от него хотят и кто эти «у нас». Ясно одно: ни в коем случае нельзя давать ему повода думать, что он, Френцель, испугался. Неожиданно у него мелькнула мысль: Зигеля уполномочили хорошенько потрясти его карманы. Тонко, учтиво, но ограбить. Нет, этому не бывать! Атомные бомбы, «першинги» — все, что хотите, только не за его счет. Да, он никому ничем не обязан. Если все же Зигель будет настаивать, то придется ему объяснить, что к бриллиантам и алмазам, которыми занимался Куриэл, он, Френцель, доступа не имел, а от того, что он сберег в лагере, уже почти ничего не осталось.
Зигель принес еще несколько бутылок пива и, поставив на стол, сел против Френцеля. Оба долго молчали. Наконец Френцель, не выдержав, сказал:
— Ганс, о чем вы хотели меня просить и почему предупредили, что мне придется эту просьбу непременно выполнить?
Френцель собрался было взять в руки кружку пива и вдруг услышал:
— Просьба состоит в том, чтобы вы непременно выиграли этот процесс.
Это прозвучало неожиданно. Не переводя дыхания, Френцель залпом осушил свою кружку. Он только сейчас заметил, до чего здесь уютно и какой голубоватой белизной сверкают занавески. Он ничего не имел бы против, чтобы Зигель повторил только что сказанное.
— Ха-ха-ха, — расхохотался Френцель. — С дураком, говорят, шутить опасно, но если ваши слова не шутка, то мне это по душе.
— Жаль только, что у нас немного таких дураков. Все, что происходит на суде, мне известно. В дальнейшем вам на время придется изменить свое поведение. Вам предстоит сыграть совсем другую роль, отличную от той, которую вы играли до сих пор. И должен вас предупредить — нелегкую. Точно так же, как со мной — совершенно спокойно, мирно, — вам придется тет-а-тет побеседовать с одним из свидетелей, выступающих на суде против вас. Вы ведь имели дело с театром, но должны учесть, что суфлера рядом с вами не будет. Представьте себе на минуту, что это театр двух актеров. Сотни газет и журналов во всем мире охотно и со всеми подробностями будут описывать перипетии этой драмы.
Френцель почувствовал, что его снова зажали в тиски. Напрасно он рассчитывал, что от Зигеля можно ждать чего-либо хорошего. Но как подобное могло прийти ему в голову, да еще этот требовательный тон… Вот уж воистину из огня да в полымя. Его даже бросило в жар. От такой игры хоть кому станет не по себе. «Спокойно, мирно»… Скоро двадцать лет, как время от времени ему приходится сталкиваться со своими ярыми врагами. Все они готовы растерзать его. Теперь Зигель хочет, чтобы он с глазу на глаз встретился с одним из них. Мало ему того, что он встречается с ними на суде. Нет, этого он не сделает.