Оратор оседлал очками тонкий, чуть изогнутый нос, сел за стол и начал рыться в лежавших перед ним бумагах, видимо собираясь зачитать какой-то текст. Но в это время с места поднялся высокий мужчина с ранними морщинами на лбу — это был Берек — и обратился к оратору:
— Господин советник, разрешите мне пока не называть ни моего имени, ни газеты, которую представляю. Вы сказали, что пленные сами себя освободили и что это означало вынести и исполнить приговор до того, как произойдет так называемый законный суд. Но до этого вы справедливо подчеркнули, что Собибор был не обычным лагерем, а лагерем смерти. Почему вы тут же забыли об этом? Кто имел более законное право карать убийц, нежели сами узники, которых гнали в газовые камеры? На мой взгляд, каждый, кто боролся против фашизма, имел для этого все законные основания. Мне также хотелось бы знать, как понять ваши слова о руководителе восстания? Быть может, загадкой для вас является то, что он и его соотечественники решили спасти не только самих себя, но и всех других узников, кто бы они ни были, к какой бы стране ни принадлежали? — И так как вопрос остался без ответа, он продолжал: — Вы позволили себе бросить упрек героическим повстанцам из Собибора, погибшим и оставшимся в живых, и теперь отмалчиваетесь. Не отвечать — тоже ответ…
Советник поднялся с места и с напускным спокойствием, улыбаясь, сказал:
— Я внимательно выслушал запальчивую речь господина, которого как журналиста я не имею чести знать, и считаю, что экспромт ему не удался. Если бы уважаемый господин не торопился делать выводы, а вдумался в мои слова, они бы, надеюсь, не произвели на него такого впечатления. Я упомянул, что пленных, несомненно, можно понять и что им можно также сочувствовать. Это, я вижу, вас не удовлетворяет? Ваше право. — И у оратора неожиданно вырвались слова, которые он, вероятно, не должен был произносить: — Когда вы — вам, видимо, лишь тридцать с небольшим — в первый раз узнали о лагере уничтожения Собибор?
— Очень давно. Мне было тогда четырнадцать лет.
— Прошу прощения, — советник недоверчиво посмотрел в его сторону, — но я полагаю, суд не станет заниматься историей восстания в Собиборе. В противном случае я был бы не вправе высказывать на этот счет какие-либо соображения до того, как дело будет рассмотрено судом присяжных. Вероятно, найдутся историки, которые займутся изучением всего, что связано с подготовкой и ходом восстания. Пожелаем им успеха в этом важном и полезном деле. Если вам будет угодно, я при случае с удовольствием продолжу с вами беседу. Теперь, к сожалению, нет времени. Позвольте обнародовать официальный документ отдела печати при окружном суде города Хагена.
Достопочтенные господа!
В суде присяжных при окружном суде города Хагена в Вестфалии 6 сентября 1965 года начнется слушание дела по обвинению двенадцати бывших сотрудников СС и полиции в пособничестве при убийстве евреев в лагере уничтожения Собибор (Люблинский округ в Польше) в 1942 и 1943 годах. Судя по обилию материалов, процесс продлится по меньшей мере четыре месяца. Приглашены: тринадцать свидетелей из Соединенных Штатов, одиннадцать — из Израиля и десять — из Федеративной Республики.
Наряду с Треблинкой и Бельжецем Собибор был одним из трех лагерей смерти, созданных руководством СС в конце 1941 — начале 1942 года для осуществления так называемого «окончательного решения еврейского вопроса» («акция Рейнгард») в бывшем генерал-губернаторстве. По имеющимся данным, в Собиборе было уничтожено около 250 000 евреев.
Все упомянутые лагеря подчинялись главному командованию, которое возглавлял скончавшийся в 1945 году группенфюрер СС Одилио Глобочник. Лагерем Собибор руководил комендант. В 1942 году им был впоследствии объявленный умершим оберштурмфюрер СС Томала. Его сменил до сих пор не разысканный оберштурмфюрер СС Штангль. После него начальником лагеря был недавно умерший оберштурмфюрер СС Рейхлейтнер. Большинство немецкого персонала лагеря офицерских званий не имело.
Два бывших эсэсовца лагеря Собибор — Эрих Бауэр и Губерт Гомерский — решениями других судов приговорены к пожизненному тюремному заключению.
В октябре 1943 года несколько сот заключенных евреев подняли вооруженное восстание против своих охранников. Восстание было подавлено, лагерь ликвидирован.