Кривой был в бешенстве. Еще бы, его атамана ватаги не поставили в известность и даже не стали дожидаться, принявшись жрать подачку пришлого, который сам никто, и звать его никак. Это ли не умаление достоинства? Или пришлый хочет занять его место? Если бы не хотел, то должен был прийти именно к нему, а уже после с его, Кривого, одобрения угощать остальных. Он что правил не знает?
Накручивая себя подобными вопросами, Кривой в бешенстве вскочил на стол, за которым устроилась малышня и начал ногами расшвыривать еду, топча и скидывая ее со стола. Малыши, да и многие другие, уже не раз попадавшие под горячую руку атамана вскочили со своих мест и отбежав от стола постарались прикинуться ветошью, только бы не попасть под его горячую руку. Единственный, кто, пожалуй, не испугался взбесившегося главаря, оказался Длинный. Он несколько секунд смотрел на беснующегося Кривого, расхаживающего по столу, выкрикивающего оскорбления и грозящего всеми карами нарушившему его порядок, а после спокойно произнес.
— Слезь со стола придурок. Хватит жратву портить. Хочешь разобраться, я здесь.
И этот негромкий спокойный голос оказался почему-то действеннее, чем все, что еще мгновенье назад обещал главарь. Мгновенно остановившись, Кривой исподлобья оглядел притихшую толпу, жавшуюся к стенам, перевел взгляд на пришлого и с ревом разъяренного быка кинулся на Длинного. Леха не видел, что именно в произошло, так как в этот момент от страха зажмурился постарался еще больше вжаться в стену, прекрасно понимая, что чем-бы не закончилась стычка, больше всех достанется именно ему. Так уж повелось с самого первого дня. В этот момент рев вдруг внезапно стих, и Леха приоткрыв глаза вдруг увидел спокойно стоящего пришлого паренька и Кривого пластом лежащего на полу заброшенного дома, где обитала его банда. При этом все находящиеся в комнате пацаны замерли не верящими глазами смотря на происходящее. Паренёк слегка наклонился над лежащим атаманом и спокойно произнес:
— Мне твое место в хер не впилось. Просто хотел отблагодарить, за приют, но похоже мне здесь не рады. Что ж, каждому своё.
И выпрямившись повернулся и спокойно пошел на выход. В этот момент, пришедший себя Кривой, пытаясь сохранить или восстановить остатки утраченного авторитета, вытащил из-за пазухи нож, и со всего маха кинул его в спину Длинного.
О том, что Кривой мастер метания ножей, знали все. Все свободное время, которого у него было больше чем у кого-то еще, он только и занимался, тем, что тренировался в метании ножа, привлекая к своим тренировкам всех прибившихся малышей. Часть из них бегала по комнате с деревянными щитами изображая мишени, а кто-то возвращал нож хозяину, если тот по каким-то причинам промажет и нож улетит в сторону. Впрочем, последнее с каждым днем случалось все реже и реже.
— Берегись! — во все горло заорал Леха, сам не зная, как у него хватило смелости предупредить паренька, и прекрасно осознавая, к каким последствиям, все это приведет.
Длинный в тот же момент, будто бы сломался пополам, одновременно падая на колени и разворачивая корпус назад. Взметнувшаяся при этом вверх его правая рука, казалось небрежно выхватила из воздуха, нож летящий в него. Осмотрев выхваченный нож, Длинный произнес единственное слово: «Дрянь!», и почти без замаха, только слегка шевельнув кистью, отправил нож обратно. Тот пролетел через всю комнату и почти по самую рукоять, воткнулся в висящую на стене доску с изображением Императора Николая II, которую Кривой, часто использовал вместо мишени. После повернувшись к атаману, презрительно произнес: