Путешественники прорубали небольшой лаз, в который удавалось лишь с трудом протиснуться, а сделав пару шагов, приходилось все это начинать сначала. Капитан, шедший впереди, выдохся уже через десяток метров, и его место занял Длинный. Леха, хотел было сунуться вперед, но друг остановил его предложив немного расчищать уже проделанный путь, убирая с пробитой тропы, упавшие ветви и слегка ее расширяя. Да и подобная рубка, была бы просто не по силам пятнадцатилетнему парню, каким-бы здоровым он не выглядел. Капитан, только молча кивнул увидев подобное разделение труда, не стал высказывать никаких претензий, тем более, что Длинный, работал наравне с ним, и даже, наверное, чуточку больше, не жалея своих сил.
Так, поочередно меняясь, они прошли около сотни метров и вышли на небольшую круглую поляну, заросшую ярко-изумрудной травой, с какими-то мелкими сиреневыми цветочками. Капитан, шедший впереди, тут же бросился на колени, и быстро заговорил, на каком-то местном наречии, постоянно кланяясь неизвестно кому, и ни на секунду, не прекращая своей скороговорки, и слегка размахивая руками, указывая ими то на себя, то на молодых людей. Создавалось впечатление, что капитан или молился, какому-то богу, или упрашивал кого-то не гневаться на неразумных и отпустить их с миром. Во всяком случае некоторые слова донесшиеся до друзей указывали именно на это.
Друзья недоуменно переглянулись между собой, и уже собирались было шагнуть дальше, как Леха, заметил огромного старого белого леопарда, вольготно лежащего на толстой ветви какого-то дерева, нависающей над полянкой. Схватив Длинного за рукав, он указал глазами на зверя. Длинный, увидев его попытался дотронуться до винтовки, но короткий рык со стороны леопарда и как показалось легкое покачивание головы последнего, в жесте отрицания, не дали барону сделать опрометчивого движения.
Леопард же тем временем спокойно возлежал на толстом отростке дерева и слегка размахивал своим хвостом, как бы отпугивая насекомых, внимательно прислушивался к тому, что лепечет наш капитан. Когда же тот на какое-то время замолк, видимо набираясь сил для нового заговора, леопард слегка рыкнул, затем разразился какими-то звуками напоминающими или рык, в нескольких тональностях, или что-то подобное ему, а после неторопливо поднялся на свои лапы сделал несколько шагов, изящно потянулся и грациозным прыжком исчез среди переплетенных ветвей.
Откинувшийся на стоящий за ним ствол, какого-то дерева, капитан судорожно вынул из внутреннего кармана деревянный портсигар, достал из него одну из своих сигар с которыми расставался только на время похода или, когда ложился спать и испортив несколько спичек, ломая их от волнения наконец-то закурил. Сделав пару затяжек, хотя такое происходило с ним только в результате сильного волнения. Обычно он набирал дым в рот, и тут же выпускал его, не позволяя ему проникнуть в лёгкие. И наконец произнес:
— ОН. — Причем это слово было сказано с таким почтением, и страхом, что друзей невольно пробрала дрожь. — Разрешил нам дойти до гробницы, и забрать то, что не принадлежит лесу. Но сделать это нужно до захода солнца.
— Что именно⁈ — удивленно воскликнул Алексей.
— Вам лучше знать. Я всего лишь проводник.
Сделав еще несколько глубоких затяжек капитан, аккуратно затушил свою сигару ткнув ею несколько раз о какой-то камень, и вложив обратно в коробочку, добавил.
— Не будем терять времени. А то кто его знает, чем все это может закончиться.
Поднявшись и вооружившись мачете, он занял лидирующее место, и вновь начал торить дорогу к озеру. С первого же шага, чудеса продолжились. Если до этого, стоило им зайти в лес, как джунгли отозвались многоголосым эхо, в котором можно было различить крики перекликающихся между собой обезьян, пение птиц, шипение змей, и рычание хищников, то сейчас, после встречи с леопардом, лес будто вымер. Но если раньше, несмотря на все это многоголосие на них почти не обращали внимания, во всяком случае до того момента, пока люди не появлялись в поле зрения, то сейчас казалось совсем наоборот. Создавалось впечатление, что не только все обитатели этого леса, но и сам лес внимательно следят за нашими путешественниками, соблюдая некий временный нейтралитет, и готовые тотчас его нарушить, как только время, отведенное им, завершится. Все это, заставляло их спешить, и возможно поэтому делать некие ошибки, но с другой стороны, все они нивелировались временным перемирием, а конечная точка становилась все ближе и ближе.