Пока происходило все вышеописанное, друзья разглядывали остальные находки. Оказалось, что помимо письма и пары упаковок местных денег в сундуке имелся небольшой кожаный мешочек с немного странными, похоже серебряными монетами, неправильной округлой формы, с изображением какого-то бородатого мужика в шапке ушанке на аверсе, и какими-то непонятными символами на реверсе. Мешочек весил около пары килограмм, и хотя друзья сомневались, что он имеет хоть какую-то ценность, все же забрали с собой, решив, что смогут разобраться с этим, по приезду домой.
Само же письмо, представляло собой кусок старого пергамента с грубо, от руки, начертанной на нем легко узнаваемой, картой мира и выделенным поверх карты треугольником, с отмеченными вершинами. Одна из вершин указывала на побережье Греции. Примерно туда, где Длинный когда-то раскопал сундучок, сделавший его бароном фон Визен. Вершина была отмечена цифрой — «1» почему-то красного цвета. Другая вершина находилась на Южноамериканском континенте, примерно в том месте, где друзья, совсем недавно изъяли это письмо. Место было отмечено цифрой — «3». И последняя точка, отмеченная цифрой — «4», венчающая вершину треугольника, почему-то находилась не в Австралии, хотя все документы, изученные до сих пор говорили именно об этом, а совсем даже в Африке. И это оказалось самой большой загадкой, на сегодняшний день. А самое интересное состояло в том, что о точке №2 так ничего и не прояснилось.
Капитан, со своим помощником, практически без остановки гнали кораблик к городу, попеременно становясь за штурвал, и останавливаясь лишь для короткого отдыха или пополнения воды для котла. В итоге, если на путь к устью Журуа времени ушло почти полный месяц, то обратный путь сократился до двух с половиной недель. И ранним июльским утром 1925 года, судно капитана Родриго Перейро причалило в порту Манауса.
Друзья, загрузившись в бричку местного извозчика отбыли в пансионат тетушки Миллер, а капитан, твердо пообещал самолично доставить до пансионата все принадлежащие юным охотникам вещи, и лично отправить трофеи, лучшему таксидермисту города.
Друзья, между тем добравшись до пансионата фрау Миллер, наконец-то получили возможность смыть с себя полуторамесячную грязь. Все же купание в реке, никогда не заменит нормальной ванны с горячей водой, и темнокожей горничной, «которая с удовольствием потрет тебе спинку, и даже возможно сделает массаж остальной части тела, если разумеется, барон, хорошо ее попросит об этом» Слова, сказанные фрау Миллер, оправдались на все сто процентов, и, наверное, даже более того. Во всяком случае поведение барона, вышедшего к обеду, в свежей белоснежной рубашке, иссиня-чёрных брюках, со стрелочками, о которых можно порезаться, благоухающий дорогим парфюмом, и благодушно-мечтательным выражением лица, как у того кота, который наконец дорвался до кринки со сметаной, и сожрал ее всю до самого донышка, говорило именно об этом.
Алексею, в силу возраста, досталось немного меньше, но тем не менее, и он был счастлив из-за того, что экспедиция завершилась, пусть даже с таким, несколько неопределенным результатом. А еще тому, что уже скоро, должны были доставить фотографии, с пленок, сделанных им во время путешествия. И особенное ожидание касалось последней катушки с фотографиями пирамиды и фресок, изображенных на ней. Во время подъема на вершину пирамиды, ему не удалось как следует рассмотреть высеченные там картины, и поэтому он надеялся восполнить впечатления фотографиями.
Увы, мечтам не суждено было сбыться. Если остальные фотографии, снятые во время остановок и охоты, получились более или менее ровно, во всяком случае большая их часть, то последняя пленка была напрочь засвечена. От самого начала и до конца. Толи это был заводской брак, толи вмешались мистические силы, типа, говорящего старого белого леопарда или рыжей обезьяны с хвостом енота, но так или иначе, пленка пропала, и ничего из увиденного в последнем походе сохранить не удалось.
Леха, дернулся было к своему другу, но тот достаточно флегматично предложил смириться с этой потерей.
— Хотя если хочешь, нанимай судно, плыви к точке рандеву с леопардом, и фотографируй на здоровье. Только боюсь наш капитан откажется от такого счастья. Он и тогда, судя по его виду едва не наложил в штаны, а сейчас уж точно ни за какие коврижки не подпишется на эту авантюру. А с любым другим проводником, боюсь ты рискуешь остаться не только без фотоаппарата, но и лишиться жизни. Я бы уж точно не хотел оказаться там еще раз. Разве, что меня как то высадят сразу на вершину этого сооружения.