Подумав немного, Алексей, согласился со своим другом, потому как ладно капитан, но он и сам был на грани конфуза и во время встречи с этой облезлой кошкой и после, когда лес давил на него с такой силой, что казалось еще немного и…
Друзья пробыли в Манаусе, чуть больше недели. За это время местный умелец успел обработать пасть крокодила, закрепив ее на дубовую доску, выделать пару шкур, и сотворить чучело трехметрового удава, свернувшегося в кольцо, вокруг какого-то пня. Получилось довольно забавно и вполне приемлемо. Во всяком случае фрау Миллер, увидев впервые эту инсталляцию, с визгом отскочила на пару шагов назад, впечатлив Леху, и вызвав ироническую улыбку у барона. Уж он-то видел фотографии хозяйки, вывешенные в столовой, где она с ружьем попирает ногами огромного крокодила, разделывает тушу кабана, или прильнула лицом рядом с окровавленной мордой, застреленного ею леопарда. Впрочем, фрау Миллер увидев ироничную улыбку барона, делано смутилась и даже сумела мило покраснеть, в свое оправдание. Капитан, перед самым отплытием друзей, похвастался своим новым приобретением, пассажирским пароходиком с красующимся на его борту названием «Гертруда», намек, для знающих людей очень даже понятный, и судя по вновь смутившейся фрау Миллер, принятый вполне благосклонно. Похоже свадьба состоится очень даже скоро.
Дождавшись попутного судна, друзья заняли апартаменты первого класса и отплыли домой, провожаемые довольно многочисленной толпой.
В этот раз это было не круизное судно, а простой сухогруз, имеющий на борту несколько кают первого класса, расположенных с выходом на верхнюю палубу в носу корабля. Остальную часть трюма занимал какой-то груз.
Тех развлечений, что предоставлялись на круизном судне здесь не наблюдалось. Из всего возможного был неплохой бар, с музыкальным автоматом и неплохой коллекцией дорогих напитков на любой вкус, крохотная библиотека и музыкальная комната, с почти напрочь расстроенным пианино. Впрочем, ввиду того, что в качестве попутчиков, плывущих на корабле с нашими друзьями, выступали две пожилые пары, церковный служитель, и молодящаяся сварливая сорокалетняя дамочка и напрочь забитым своими амбициями муженьком, большую часть времени друзья предпочитали проводить в собственных апартаментах, заказывая все необходимое непосредственно в каюту. Пожалуй единственной отдушиной был повар прекрасно готовивший хоть и стандартные, но очень вкусные блюда, а по желанию пассажиров, имеющий возможность приготовить, что-то оригинальное.
Священник попытался, как-то воздействовать на друзей в начале пути, но заметив, что друзья при встрече с ним накладывают знамение по православным обычаям, сразу же отстал, переключив свое внимание на пожилых людей, в результате чего большую часть времени в музыкальной комнате были слышны проповеди и божественные гимны, исполняемые священнослужителем совокупно со своими подопечными.
Молодящаяся дамочка попыталась было начать заигрывания, с молодым аристократом, но барон вначале отмалчивался, потом не выдержал и сказал, что она совершенно не в его вкусе.
— Мне, мадам, всего девятнадцать. К сожалению, я пока не понимаю, всего того, что вы хотите мне показать. Возможно у меня были плохие учителя, о чем я ужасно сожалею. Но если мне удастся повзрослеть лет на сорок, я с удовольствием поухаживаю за вами, и наверняка отобью вас, у вашего мужа, пусть ему будет стыдно. Остается лишь немного подождать, а пока с вашего разрешения, я откланиваюсь.
Сказав это, он учтиво поклонился и вышел из комнаты, провожаемый благосклонным взглядом женщины, решившей, что она только что услышала комплимент из уст молодого человека. Когда-же до нее дошло, что под видом комплимента, ей указали на ее далеко не юный возраст, тут же произошел скандал. Правда, сугубо семейный, и как скорее всего происходило и раньше пострадал в первую и последнюю очередь ее муженёк. Впрочем, как оказалось в дальнейшем, не особенно и пострадал. Потому что теперь дамочка почти не покидала собственной каюты, и ее муж получил некоторую свободу, стоило ей заметить в баре барона, как мужа выпроваживали на разборки с ним. Последний же пользовался этим, чтобы пропустить в баре рюмочку другую, и отдохнуть от вечных причитаний, на почве не прекращающейся мигрени, сварливой жены.