Публика, собравшаяся на корабле, тоже была вполне приличной. Из полусотни пассажиров первого и второго класса, была одна единственная пара, которая вызывала, не то чтобы отвращение, а скорее неприязнь. Выбившийся в люди купчишка похоже в первом поколении, вначале пытался строить из себя утонченного аристократа. Но все ужимки, исполняемые им и его спутницей, вызывали скорее улыбки и смех за его спиной, хотя внешне, никто не позволял себе ничего подобного. Да и его подруга скорее относилась к категории походной жены, нежели верной спутницы жизни. Она капризничала, как маленькая девочка, безвкусно одевалась предпочитая розовые тона, смешанные невообразимым образом с другими расцветками, старалась изобразить из себя жеманную принцессу, с плавными, затянутыми движениями, подсмотренными, наверное, в каком-то дешевом театре. И хотя на мордашку было вполне симпатична, но ее боевая раскраска вкупе со всем остальным выдавали в ней скорее недалекую особу, начитавшуюся дешевых женских романов и старающуюся во всем походить на их героинь. Пара в конце концов нашла себе собеседника в лице, какого-то довольно бедновато одетого господина, плывшего вторым классом, и вполне удовлетворилась беседами с ним, отдалившись от остального общества.
Остальное общество было вполне приличным, и барон со своим другом вполне свободно вписались в него, проводя большую часть свободного времени на спортивной площадке играя в теннис, или в библиотеке, и всячески стараясь обходить музыкальную комнату, чтобы не попасть на очередное исполнение какого ни будь фанта. Тем более, что кроме той мелодии, которую Длинный исполнял на пути в Бразилию, он умел играть только собачий вальс, а Леха, не успел научиться и этому.
Мамбасу, чем-то напоминал Манаус. Даже названия и те были довольно схожими. А лица, снующих туда-сюда торговцев, грузчиков, и прочих порой праздношатающихся людей, были совершенно одинаковы. Разве что, в Бразилии иногда встречались краснокожие индейцы, зато здесь их заменяли желтокожие китайцы, таскающие за собой телеги на высоких деревянных колесах и предлагающих всем подряд свою крахмальную лапшу.
Решив, не тратить время на отель, друзья, взяв такси сразу же поехали в местный аэропорт, в надежде застать там распорядителя полетов и узнать у последнего о рейсах в Калокол и по возможности сразу улететь на место.
Как оказалось, такая возможность имеется и друзьям представили несколько страшненький, но тем не менее пассажирский самолетик, опять же немецкого производителя Focke-Wulf A.16. выпущенный в 1924 году. В отличии Юнкерса, у этого самолетика была открытая кабина пилота, располагающаяся над фюзеляжем самолета. Но внутри он был достаточно приличным, хотя и основательно пошарпанным.
И хотя вещей у друзей было совсем немного, пришлось подыскивать гостиницу неподалеку, чтобы основательно разгрузиться. Самолет готов был взять помимо двух человек не больше ста килограмм груза, и хотя багаж друзей вполне вписывался в эту цифру, но вот объем, явно превышал габариты аэроплана. Перед вылетом, пилот посоветовал друзьям облегчиться и взять что-то с собой в дорогу. Лететь до промежуточной посадки в Найроби, нужно было четыре часа, а туалета на самолете не имелось. Вдобавок ко всему, оказалось, что дальность полета у этого самолетика всего пятьсот километров при скорости в сто километров в час, и потому будет посадка для дозаправки, а общее время пути составит с дозаправкой и коротким отдыхом двенадцать часов.
Интерлюдия.
Пятнадцатое мая 1927 года ознаменовалось немалым ажиотажем, вызванным статьёй и несколькими фотографиями, напечатанными в популярном издании: «Berliner Lokal-Anzeiger» от собственного корреспондента газеты Макса Винтера, находящегося в данный момент в Восточной Африке и дающего репортажи о жизни и охоте на диких животных обитающих в Британской Кении. Статья гласила следующее: