Собранный же кирпич, пока был сложен в аккуратные штабеля, чтобы в будущем из него отстроить загоны для живности. Сейчас, рыбная ловля обеспечивала не только нужды колхоза, но и оставалось, что-то на продажу. На вырученные средства покупался и картофель, и хлеб, и даже одежда для населяющих подвалы пацанов. Конечно хватало далеко не на все, но как-то выкручивались, восполняя самое необходимое. А построив загоны, вполне можно было бы вырастить тех же овец, благо травы вокруг вдосталь. Или поросят — рыбы им на корм тоже хватает. Да будет мяско с рыбным вкусом, но это все же лучше чем одна рыба.
Продразверстка не сильно коснулась обитателей бывшего храма. Разумеется, и их не оставили в стороне, но, во-первых, Длинный предъявил выправленные в исполкоме городского совета документы, согласно которым они числились не крестьянами, а предпринимателями, занимающимися ловом рыбы и ее продажей. А, во-вторых, он не отказывался от оплаты налога и предложил отгрузить рыбы столько, сколько нужно. Видимо тот, кто занимался продразверсткой прекрасно понимал, что уже назавтра эта рыба загниет и от нее придется мало того, что, избавляться, так еще и отвечать за принятый вес и сохранность, на этом все и завершилось. Правда, чтобы получить полную «индульгенцию» Длинному пришлось частенько подкармливать исполком, отвозя туда особо интересные экземпляры, но в итоге никто не оказался обижен. Хотя, как выяснилось несколько позже, все это только казалось.
В конце августа, во время очередного посещения городского исполкома, до Длинного донесли скорбную весть о гибели Георгия Яновича Фридмана. Как именно он погиб было не совсем ясно, точнее не афишировалось. Как это произошло разумеется знали, но Длинному эту весть подали в сильно урезанном виде, сказав лишь, что его покровитель погиб как герой, защищая обоз с продовольствием. Впрочем, было и так понятно, что взбунтовавшиеся крестьяне, видя, что их обрекают на голод отбирая последнее не стали дожидаться развязки, а просто перебили обидчиков.
Уже через неделю после похорон, Длинного вызвали в исполком городского совета, и объяснили, что Георгий Янович, не имел право оформлять документы на Семена Шумилова, так как последний не является совершеннолетним. Тогда на это не обратили внимания, сочтя товарища Фридмана опекуном Семена, но сейчас, когда последний погиб, не хотелось бы попасть под пресс из-за нарушения закона. По закону для управления имуществом и заключения договоров, требуется возраст — семнадцать лет с попечителем, и только с двадцать одного года без него. Но учитывая то, что Семен является сыном прославленного революционера, ему будет позволено продолжение деятельности, но при условии, что в его коллектив вольется представитель городского совета, который и будет исполнять роль попечителя по совершеннолетия товарища Шумилова.
Деваться было некуда, и пришлось вводить в совет хозяйства дополнительного человека. О том, что это чисто фиктивная должность было понятно сразу. Причем фиктивной она являлась только ради «соблюдения закона». А вот то, что ему придется платить зарплату, да еще и отстегивать процент с выручки, было уже далеко не фиктивным. При этом всей работой данного индивидуума был надзор за ловом рыбы, ее учет, чтобы не дай бог, не попытались скрыть лишнее и сытный обед, подаваемый отдельно, и погуще, и пожирнее. И все это совсем не отменяло еженедельных подношений. В исполкоме любили вкусно покушать, несмотря на начавшийся голод, и потому открытым текстом сказали, что подобные продуктовые выдачи, совсем не отменяются.
Но и это еще оказалось не все. Еще через неделю после того, как оного представителя утвердили, до Семена, донесли, что в связи с неурожаем зерновых и начавшимся голодом, с этого месяца он обязан платить налог натурой. То есть выловленной рыбой, и этот налог будет составлять шестьдесят процентов. Но учитывая, что официальный налог объявлен в размере тридцати процентов, разница будет компенсироваться и зачисляться на счет «Колхоза 'Светлый Путь», но с отсрочкой платежа до следующего урожая зерновых. Когда будет именно этот урожай, и будет ли он вообще, и следующий после которого, не уточнялось.
Длинный попытался было предоставить расчёты, говорящие о том, что тридцати процентов от улова оставляемых ему, не хватит даже на собственный прокорм. И в тоже время увеличить лов, тоже не представляется возможным. В конце концов в его хозяйстве работают не взрослые мужики, а дети. И потом, ладно сейчас. А, что будет зимой, когда Волга покроется льдом и лов вообще может упасть практически до нуля?