— Ты что-нибудь успел запомнить? — спросил Юра, скучающе жуя бутерброд. — С первого курса говорят одно и то же, может, до нас, идиотов, и дойдёт когда-нибудь.
— Угу, — кивнул Тору. На самом деле, он с трудом мог вспомнить, о чём говорил преподаватель, но, если сказанное хоть сколько-нибудь соотносилось с прочитанным дома, судьба обещала быть милостивой.
— Не препарируем без охлаждения, — посмеялся Юра, — а теперь хочется. Да я же вижу, что ты ничего не понял. Ты даже не слушал, у тебя лицо потерянное было. О чём думал?
— Ни о чём.
— О чём-то думал, но врёшь. Ты не только безответственный студент, но и врун? — подшутил Юра. Тору, не настроенному на шутки, вдруг захотелось дать ему увесистый подзатыльник.
— Ни о чём важном.
— Уже не «ни о чём», а «ни о чём важном», прогресс, — прокомментировал Юра, — а дальше?
— Ни о чём важном, что могло бы тебя касаться, — сказал Тору, но в следующее мгновение подумал, что был слишком груб. Повезёт, если Юра не обидится, хоть он и не из обидчивых. Меньше всего Тору желал начинать разборки и перепалки, но для того, чтобы их избежать, у Юры было так мало чувства такта…
— Понял, не лезу в твою частную жизнь, — затолкав в рот остатки бутерброда, Юра поднял руки на уровень груди, — сдаюсь.
«Это же такая дешёвая манипуляция, — подумал Тору, — но почему теперь так хочется ему всё рассказать? Он же на это и рассчитывает. Но почему я не должен говорить? Разве я вспомнил что-то плохое? Я могу не упоминать всё, чтобы не быть в глазах Юры мерзавцем, а в своих — безвольным и ведомым слабаком».
— Ты так напрягся — сейчас пар из ушей полезет.
— Юр, обещаешь не считать меня сумасшедшим? — спросил Тору. Голос его слился с шорохом смятого пакета.
— Что? — Юра забросил рюкзак на плечо и, потянувшись, встал. — Конечно, я же уже считаю тебя сумасшедшим.
— Мне нужно с тобой поговорить. Я был не прав, прости. Это правда важно.
— Я весь внимание, — посмеялся Юра, остановившись.
Тору не решался заговорить: Юра всем видом показывал насмешливую незаинтересованность. Носить в себе тяжесть мыслей было невыносимо: Тору по-настоящему хотел, чтобы первым человеком, наяву узнавшим о тайне его прошлого, стал именно Юра, но было ли правильным взвалить на него этот груз? Если бы он мог ещё раз обсудить всё с Юмэ…
— Это серьёзно, — нерешительно начал Тору. Ему казалось, что слова, которые должны были быть твёрдыми, звучали как разболтавшиеся кукольные шарниры: из них выходил лишь невнятный скрип, и, без сомнений, никто никогда не придаст им значения. — Там будет немного криминала, но это не так важно. Или важно, но не настолько, как то, что я, наверное, совсем безнадёжный дурак. Ты когда-нибудь общался близко с человеком старше тебя лет на…двадцать? Чтобы прямо с доверием и секретами. Как с другом, в общем. Было?
— Страшно, — нарочито загадочно произнёс Юра. Тору вновь захотелось огреть его чем-нибудь тяжёлым. — Криминал и загадочные дядьки, стоящие доверительные отношения с детьми. Не знаю, как у вас, а в России за такое сажают и правильно делают. Но как-то всё равно не интригует. Каневский лучше говорит. Из тебя писатель был бы так себе.
— Ладно, забудь тогда, — с трудом проглотив комок стыда и досады, отмахнулся Тору. Как ему в голову вообще пришло говорить об этом с кем-то? Безнадёжный дурак.
Юра был праздником, безалкогольной вечеринкой по выходным и прогулянными занятиями. Юра был отличником и точно стал бы хорошим врачом: никто в группе не держал в руках инструмент так же легко, как он, и никто не предполагал диагнозы с такой же точностью. Юра был субботней ленью и точно не был тем, кому хватало времени на погружение в мусор чужих и, наверняка надуманных, на его взгляд, проблем. Разве не совестно было портить его солнечную беззаботность грязью дождливого прошлого?
— Нет-нет, ты уже продолжай, — вдруг сказал Юра. Тору ему не поверил. — Ты плохой писатель, но разве я похож на плохого читателя?
— Да ладно, я правда не знаю, что сказать, — Тору почувствовал, как кровь прилила к мочкам ушей и тотчас прикрыл их растрепавшимися волосами. Рука в кармане халата сжала скомканный медицинский колпак. Захотелось взвыть. Так сильно захотелось исчезнуть.
— Ну если не хочешь, — Юра шумно зевнул и похлопал себя по щекам, — спать хочется — жуть!
— А тебе правда интересно? — спросил Тору. — Не будешь смеяться или говорить, что я сумасшедший?
— Тогда я скажу это сейчас, — Юра заправил прядь волос Тору за ухо, и на его лице вновь появилась улыбка. — Ты сумасшедший. Больной на всю голову психопат, и именно поэтому я с тобой и общаюсь. Ненавижу нормальных людей. Я нормальный, поэтому нормальных избегаю. А ты избегай психов.