— Я тоже на это надеюсь.
На самом деле, это не имело особого значения — Трейси не собиралась задерживаться в Джилонге надолго. Через несколько недель начнутся школьные занятия, так что ей придется вернуться в Кэрнс.
Большой дорожный указатель сообщил, что они въехали на территорию курорта. Машина медленно свернула на тенистую дорогу, которая кружила по лесу. Лидия предупредила Трейси, что Кевин, ожидая, пока доставят его имущество, временно поселился в номере отеля.
Вскоре машина остановилась перед зданием отеля «Виктория». Кевин взял Трейси за руку, и они вошли в просторный холл. Стены отделаны деревом, пол каменный, и очень светло — Трейси не сразу сообразила, что это благодаря стеклянной крыше.
— По крайней мере, мы не представляем собой одну из тех супружеских пар, которым нечего сказать друг другу, — заметил Кевин, подводя ее к лифту, — ведь тебе придется рассказать мне обо всех моих ошибках и злодеяниях, которые я когда-либо совершил. Если верить Лидии, это займет уйму времени.
Они поднялись на пятый этаж. Кевин открыл дверь номера и посторонился, пропуская Трейси в весьма уютную гостиную. Высокий мускулистый юноша внес два чемодана Трейси, и Кевин приказал ему отнести их в спальню, которая находилась слева от входа. Дверь справа была закрыта, и Трейси предположила, что за ней находится вторая спальня.
Теперь Трейси предстояло решить главное: вместе или отдельно они будут спать? Может ли она, разыгрывающая роль любящей жены, попросить себе отдельную спальню? Но тогда, как и чем объяснить или оправдать подобную просьбу? Пока она ломала голову над этой дилеммой, Кевин, сам того не ведая, пришел ей на помощь.
— После аварии я почти ни разу толком не высыпался, — он указал на свою загипсованную руку, — поэтому мне кажется, что тебе было бы удобнее спать одной. Я все время ворочаюсь во сне и буду беспокоить тебя среди ночи.
— Ну, если ты считаешь, что так будет лучше…
Вот все и устроилось! — обрадовалась Трейси, однако к вполне понятному облегчению почему-то примешивалось еще и разочарование. Интересно, Кевин действительно обо мне заботится или просто не желает делить постель с фактически незнакомой ему женщиной? В любом случае, гипсовая повязка — наилучший предлог.
— Если ты устала, — продолжал Кевин, — мы можем позвонить в ресторан и заказать ужин в номер. Однако, если ты чувствуешь себя нормально, лучше спуститься в ресторан — кормят здесь прекрасно, да и обстановка подходящая.
Да, пока нам легче будет общаться, находясь на людях, решила Трейси.
— Я не возражаю. Впервые за последний месяц мне удастся поесть по-человечески, ибо все это время я питалась одними консервами.
На лице Кевина появилась гримаса отвращения.
— Ну, здесь-то тебе предложат настоящую еду — хороший бифштекс, например, или что-нибудь в этом роде.
— Я вегетарианка. Между прочим, как и ты, — сообщила Трейси.
— Вот и еще одна деталь, которой я не помню, — удивленно заметил Кевин. — После аварии я постоянно ем мясо.
— Это же вредно! В нем полно гормонов, химикатов, холестерина и…
— Ладно, не будет тебе бифштекса. В любом случае, ты получишь все, что только пожелаешь. Через сколько времени ты будешь готова? Часа, чтобы прийти в себя, тебе хватит?
— Вполне. Я совсем не чувствую себя усталой.
— Ну, вот и прекрасно. Ты пока распакуй багаж, а я тем временем наведаюсь в офис — надо просмотреть кое-какие бумаги. Не беспокойся, это ненадолго.
Когда Кевин ушел, Трейси перво-наперво отправилась в душ. Смыв все дорожные запахи, она почувствовала себя значительно лучше. Теперь можно поразмыслить, что надеть сегодня вечером. Она взяла с собой не слишком много платьев, поэтому сделать выбор несложно. Да вот хотя бы простое черное платье, под которое, в зависимости от желания, можно надеть украшения. Трейси так и сделала, украсив шею жемчужным ожерельем, а уши — жемчужными сережками. На случай, если вдруг похолодает, она захватила жакет.
Посмотрев в зеркало, Трейси решила, что слегка похудела, но в этом нет ничего страшного. Как прекрасно снова надеть платье и ощутить себя женщиной!
Приведя себя в порядок, она вышла в гостиную. Из своей спальни выглянул Кевин, да так и застыл на пороге. Он был босиком, в брюках и в расстегнутой рубашке. Глядя на его широкую обнаженную грудь, покрытую темными курчавыми волосками, Трейси почувствовала учащенное биение пульса. Кевин, не сводивший с нее долгого изучающего взгляда, с трудом выдавил:
— Как ты красива…
— Спасибо, — поблагодарила она, борясь со смущением.
— Ты не могла бы мне помочь? Надо продеть ремень в брючные петли. Мои сломанные ребра еще дают о себе знать, когда я поворачиваюсь корпусом.
— О конечно, разумеется.
Трейси взяла у него ремень и ловко продела в петли. Тем временем Кевин пытался застегнуть рубашку здоровой рукой, но делал это слишком неуклюже.
— Подожди, я помогу.
Стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд Кевина, Трейси сделала вид, что целиком сосредоточилась на пуговицах рубашки, и быстро застегнула их слегка дрожащими пальцами.
— От тебя великолепно пахнет, — мягко заметил он.
От тебя тоже, хотела ответить Трейси, однако слова застряли у нее в горле. Ей всегда правилось ощущать теплоту его сильного тела и неповторимый мужской аромат. Захотелось, как раньше, положить голову ему на грудь и… Усилием воли Трейси заставила себя отойти подальше от Кевина, вовремя вспомнив, что больше не любит этого человека. В свое время он причинил ей неописуемую боль. Кроме того, Кевин тоже ее не любит. Они чужие друг другу, и виновата в этом не только амнезия.
Трейси, по-прежнему стараясь не смотреть в лицо Кевину, помогла ему надеть галстук и спросила:
— Когда тебе снимут гипс?
— Если все будет хорошо, то через две недели.
— А кто помогал тебе одеваться в последнее время? — Она постаралась задать этот вопрос самым безразличным тоном.
— Каждое утро ко мне приходит массажистка, которая работает в отеле. Однако она не умеет завязывать галстуки, и это приходится делать моей секретарше.
Трейси промолчала, в глубине души понадеявшись на то, что массажистка и секретарша не соперничают в борьбе за сердце ее бывшего мужа.
— Все это не входит в их служебные обязанности, — с деланным равнодушием добавил Кевин, — поэтому я очень благодарен им за помощь.
Трейси хорошо знала этот тон. Кевин явно пытался поддразнить ее, как часто делал, когда они еще были женаты.
— А ты счастливчик, — ласково заметила она.
— Ревнуешь? Принято считать, что в подобных ситуациях жены обязательно должны ревновать.
— Только не я, — с легким сердцем ответила Трейси.
— С этой минуты ты нравишься мне еще больше, — с легкой усмешкой признался Кевин.
Какой мужчина смог бы забыть такую женщину? — спрашивал себя Кевин и не находил ответа. Огромные зеленые глаза, сочные, зовущие к поцелуям губы, золотисто-рыжие волосы и изящный нос, который ничуть не портят веснушки. Пусть внешность Трейси не отвечает канонам классической красоты, однако она очаровательная женщина, способная поражать мужчин в самое сердце.
Всего месяц назад мы жили в Боуэне, но после аварии у меня не осталось никаких воспоминаний о той жизни. Я не помню собственный дом, отель, в котором работал управляющим, жену, которую любил. Несколько недель назад эта женщина спала в моей постели. Каким же образом я ухитрился забыть, как прикасался к ней, как ласкал ее тело, как занимался с ней любовью?
Кевин закрыл глаза. Какое страшное несчастье произошло с моими разумом и памятью! Я ведь ничегошеньки не помню! И как только это вообще возможно — не помнить такие вещи?
Все, что мне теперь остается, это смотреть в ясные зеленые глаза Трейси и мечтать потеряться в них. Глядя на Трейси, легче легкого понять, что любить такую женщину — самая естественная вещь на свете.