Начались обследования. Когда состоялся рентген её внутренних органов, я всё видела, переводила, и была поражена тем, что все её органы были сильно опущены против нормы. Особенно низко «висели» сердце и печень. Позже она мне объяснила это тем, что у неё была японская операция по поводу перевязки яичников (как она выразилась «варварская» операция) для того, чтобы предотвращать беременность, что привело к негативным последствиям. Усугубилось это (опущение внутренних органов) позже тем, что, как она добавила, пришлось вместе с руководством КПК, когда уже началась гражданская война (1946—1949 гг.), совершать длительные передвижения в горных местностях провинций Шэньси и Шаньси верхом на лошади. Я, конечно, была в курсе всего, что касалось её болезней до мельчайших подробностей, но писать об этом не буду из соображений чисто этического порядка, хотя Цзян Цин давно нет в живых. Скажу лишь, что главное, что её беспокоило тогда и позже — это заболевание шейки матки.
После обследования и необходимого лечения, Цзян Цин направили в Подмосковный санаторий «Барвиха». В то время она чувствовала себя уже довольно прилично, прибавила в весе, заметно поднялся тонус настроения.
Вместе с Цзян Цин в «Барвихе» находились Ли На, Линь Ли и Чэнь Чжэньжэнь. Ли На в то время была очень похожа на отца, в хорошем физическом состоянии, раскована в поведении (в хорошем понимании этого слова). Для своего возраста она была хорошо развита. Иногда Линь Ли занималась с ней прочтением и комментированием одной из классических китайских книг. Ли На особенно полюбила территорию санатория «Барвиха», довольно большую по площади, со множеством интересных растений, цветочных клумб, с мостиками и прекрасными аллеями, был там и участок типа лесопарка.
В конце июля 1949 г. в Китай возвращался Гао Ган, и Цзян Цин отправила с ним дочку домой, с ней вместе улетела и Чэнь Чжэньжэнь. С отъездом Ли На я её больше никогда не видела. Где-то в начале 2000‑х годов, когда я была в научной командировке, состоялась договорённость о встрече с ней. Но она приехала в гостиницу в сопровождении одной её хорошей знакомой, в последний вечер моего пребывания в Пекине, не предупредив о времени встречи. А в тот вечер я была занята в другом месте.
В то лето в «Барвихе» я познакомилась с Лю Айцин, дочкой Лю Шаоци, и Чжу Мин, дочкой Чжу Дэ. Обе прекрасные девочки, каждая по-своему, приехали в Москву, затем в «Барвиху» из упоминавшегося уже интернационального детского дома, где они жили и учились. Они в то лето кончали среднюю школу. Лю Айцин приехала, конечно, для встречи с отцом, хотя мне об этом не говорила, а Чжу Мин, вероятно, за письмом от отца и приветами. Одновременно навестили и Цзян Цин в «Барвихе». Обе в совершенстве владели русским языком, шутили. Чжу Мин «жаловалась», не обижаясь, что в Ивановском детдоме у неё «кличка» «цилиндр», потому что она немного полновата. Но всё это было со смехом. Несколько десятилетий спустя, когда я бывала в Пекине, звонила им по телефону. Обе уже были в возрасте и нездоровы. С Чжу Мин мы как-то встречались в Пекине в Обществе китайско-советской дружбы. Она рассказывала о своей семье, детях и внуках, с тёплым чувством вспоминала годы жизни и учёбы в Ивановском интернате, навсегда оставшиеся впечатления от учёбы в Пединституте в Москве. К сожалению, в октябре 2009 г., когда в Москве широко отмечали 60‑летие трёх событий — провозглашения КНР, установления советско-китайских дипломатических отношений и основания Общества советско-китайской дружбы, от Лю Айцин я узнала печальную весть, что Чжу Мин уже ушла в мир иной.
Обе эти женщины с тяжёлой судьбой. Чжу Мин испытала все ужасы фашистского плена во время Великой отечественной войны советского народа, а Лю Айцин — тяжёлое нищенское детство в чужой семье, а в годы «культурной революции» переживания за отца, переносившего жесточайшие издевательства над ним, завершившиеся его кончиной в 1969 г., а также за моральные унижения и издевательства над его женой Ван Гуанмэй, просидевшей в те годы 11 лет в тюрьме. Чжу Мин и Лю Айцин написали честные и интересные книги воспоминаний об их отцах, чей вклад в победу народной революции в Китае в 1949 г., а затем и в строительстве КНР неоценим. В 2006 г. в Пекине вышла в свет на русском языке книга Чжу Мин «Мой отец Чжу Дэ». А в 2009 г. там же в переводе на русский была опубликована книга Лю Айцин «Мой отец Лю Шаоци», презентация которой состоялась в Институте Дальнего Востока РАН на заседании совместно с Центральным правлением Общества российско-китайской дружбы. Эти обе книги явились ценным вкладом не только в понимание личности этих выдающихся политических деятелей и духа времени, в которое они работали, но и ярко представили их чисто человеческие качества. Книги разные по стилю, содержат большой массив информации, которую не почерпнёшь больше нигде. Из их воспоминаний читатель узнает также, какими строгими к своим детям были и Лю Шаоци, и Чжу Дэ, в том числе не пользовались своим высоким положением в вопросе карьеры своих детей.