Недавно список притягательных, самовлюбленных и искусно манипулирующих окружающими людьми женских персонажей Мюриэл Спарк пополнила Мэгги, героиня романа «Передел». Немолодая и сказочно богатая, Мэгги сменила уже нескольких мужей, а еще вокруг нее вечно роятся корыстолюбивые любовники и охотники за драгоценностями. Ее последний муж — итальянский маркиз, и действие романа происходит в Италии. В центре сюжета попытки Мэгги вернуть дом, который, по словам ее старого друга Хьюберта Мэлиндейна, она ему подарила. Хьюберт утверждает, что дом, из которого открывается вид на озеро Неми, принадлежит ему как потомку и духовному последователю Дианы Немийской.
Хьюберт — привлекательный, туманный и насквозь фальшивый англичанин. В круг общения Мэлиндейна входят его бывшие секретари-гомосексуалисты, сменившая их гетеросексуальная молодая и довольно чопорная секретарша Паулина Фин и двое иезуитов, которые больше напоминают карикатуру на священников, чем истинных служителей Церкви; одного из них зовут Катберт Плейс. Время от времени Хьюберт отправляет ценные картины и старинную мебель из занимаемого им дома в Рим «на реставрацию», чтобы с них сделали копии, а оригиналы продали. Богатство, алкоголь, слуги-мошенники, поэтические цитаты, домашние интриги, двусмысленные шутки про католиков, изящные намеки на лесбиянство — типичный для Спарк сценарий. Один из персонажей романа, слуга по имени Лауро, крадет украшения Мэгги и спит с ее мужем, невесткой, другими слугами и с ней самой; другой персонаж, тридцатипятилетняя английская гувернантка, говорит одну только правду.
Подобный коктейль всегда действовал безотказно, сработал он и на этот раз — по крайней мере, так кажется на первый взгляд. Книга ослепляет своим блеском. Нам всем нравится глянец; нравится читать о людях настолько богатых, что ни одна компания не возьмется страховать их драгоценности; нравится переживать за них, когда в попытке провести врагов они прячут дорогие украшения в грелках для ног, обустраивают фальшивые кухни с тайниками под полом и закапывают преступно нажитое добро в ухоженные могилы своих матерей. Но, как обычно, Мюриэл Спарк задает вопрос: что скрывается за всем этим великолепием? Скрывается ли там хоть что-нибудь? И, как обычно, на протяжении почти всей книги читателю приходится разбираться во всем самому.
Порой кажется, что даже автор не знает ответов на эти вопросы. Легко изображать проницательность, когда ты немногословен или, как в случае с «Аббатисой Круской», когда ты погружен в затянувшуюся сверх всякой меры фантазию. В «Переделе» Спарк идет на больший риск, чем в полюбившейся критикам «Аббатисе», потому что «Передел» куда теснее связан с действительностью. Взять, к примеру, сцену со званым ужином в четвертой главе, в которой читатель знакомится с Мэгги. Перед ее появлением из беседы итальянца, хозяина дома, и английской гувернантки, которая служит для нас ориентиром в вопросах здравомыслия, вкуса и хорошего тона, становится ясно, что, по мнению англичан, итальянцы слишком нарядно одеваются к ужину. Заставив читателя прождать четыре главы, входит Мэгги: «Мэгги Редклиф давно, невероятно давно привыкла привлекать всеобщее внимание. И это ей до сих пор удавалось, несмотря на то, что американке было уже под пятьдесят»[32]. Все бы хорошо, только затем Спарк добавляет: «Самое главное — эффект достигался без всяких сознательных усилий».
Позвольте, как такое возможно? Должно быть, эти пустые слова почерпнуты из какого-нибудь полузабытого журнала для светских львиц. Роскошь должна быть небрежной, пишут в женских журналах, — вот автор и говорит нам, что Мэгги привлекает всеобщее внимание без сознательных усилий. Но на самом деле в ней нет и тени небрежности; она работает на публику, и чем больше мы читаем о ней, тем тверже в этом убеждаемся: «Ее наряд <…> был чрезмерно пышен, однако подобран с большим вкусом. <…> Казалось, будто она вся светится».
В той же главе читателю еще не раз представится увлекательная возможность понаблюдать за светской публикой, то и дело обнаруживающей отсутствие утонченности и хороших манер. Безусловно, автору очень удалась сцена, где Мэгги с видом знатока обсуждает с хозяином дома историю покупки картины Климта, висящей над камином, исключая остальных присутствующих «из круга, в который допускаются только самые богатые из богатых». Но как понимать нелепый разговор Эмилио Бернардини с гувернанткой? «„Как редко мы влюбляемся в привлекательных! Почти никогда“, — говорит он тем же вечером, когда они вдвоем лежат в постели. „А как ты узнаёшь, что влюбился?“ — спрашивает она. — „На дорогах загадочным образом исчезают пробки, и падают цены на жилье“».