— Ну, я бы этого не сказал, — говорит Пьер. — Правда всегда полезна.
— Правда — да, — говорит отец. — Но тебе не удалось выяснить правду. Записи сфабрикованы. Киль здесь, в Нью-Йорке, он ищет меня. Они всегда мстят.
Перегрин прихлебывает виски, затем вертит стаканом туда-сюда, будто и он ощущает, что вся эта суета уже бывала, и бывала много раз, как эта новая весна, которую ветер принес на Манхаттан с пролива Лонг-Айленд, ветер, поднимающий на мостовых фонтанчики пыли.
— Кстати, о шоу, какое мы с Пьером думаем поставить в театре «Тот еще клуб», — говорит он. — Затягивать с ним нельзя, если мы хотим заполучить весеннего зрителя. Май, самое позднее июнь. Но мы не можем провалиться, мистер Хэзлет, шоу — верняк. Точно для весны.
Но Поль все еще находится в лагере разведслужбы весной 1944-го. Ему двадцать восемь. Еще старшеклассником он несколько раз бывал в Англии, куда отец отправлял его из Черногории к своей английской родне. Поль учился в Париже, потом в Лондоне. «У его разума сотня глаз», — писала знакомым его мать. Он и вправду вполне преуспел, начав карьеру в службе зарубежного вещания Би-би-си. Потом, поскольку снова вернулась война, его направили в Комплекс — секретный правительственный отдел, занимающийся пропагандистским вещанием на Европу.
— Я ни к чему не стремлюсь, — говорит он Эльзе, он ее любит. — Решительно ни к чему.
Его слова — самооговор: на самом деле он хочет сказать, что боится не преуспеть в достижении любой цели, какую бы ни поставил. Ей же его цели не интересны ни в каком смысле, ее просто тянет к нему с каждым днем все больше и больше. Скажи он, что стремится к чему-нибудь определенному, ей бы название цели ничего не сказало. Ей двадцать три года, и в это время ее тень падает под тем же углом, что и тени всех остальных в зоне видимого света. И солнечный, и искусственный свет действуют на Эльзу так же, как на любого другого.
Норма в атмосфере вокруг Эльзы и Поля задается войной с Германией.
Иногда, когда вечером не надо дежурить, Эльза выходит с немецкими пленными погулять на свежем воздухе, не удаляясь однако от Комплекса больше чем на пять миль. Попав в плен, эти люди по разным причинам решили поменять жизнь в лагере для военнопленных на сотрудничество с противником. То, чем они занимаются в Комплексе, известно под названиями «черная пропаганда» и «психологическая война». Они распространяют идеи Союзников под видом немецких идей, для чего требуется сложная смесь убийственной лжи, лести и приемлемой правды.
— По-моему, здесь вам не хватает родной стихии, — говорит Эльзе Майлз Бантинг, долговязый мужчина с кривой улыбкой и репутацией самого умного человека в Комплексе. Последний, в свою очередь, считается самым продуманным предприятием идущей войны. Откуда эти репутации взялись, так и останется тайной.
— По-моему, вам не хватает разумения, — говорит Эльза.
— Мы тут вносим в войну крайне ценный вклад, — говорит он.
— Ценный для вас, — говорит она.
— Нет, для страны, — говорит он. И добавляет: — У нас есть способ оценить результаты. Вы об этих вещах ровным счетом ничего не знаете.
Она как-то сказала, что здесь все нелепо. Находящаяся в сердце Комплекса, она, тем не менее, лишена возможности понять, чем тут занимаются. В небольших организациях действует правило — говорить служащим ровно столько, сколько те должны знать, чтобы исправно выполнять свою работу.
Майлз Бантинг повторяет: — Здесь вам не хватает родной стихии.
— А вам — разумения, — говорит она.
Здесь она и вправду не в своей стихии. Начать с того, что она одна в Комплексе не знает немецкого языка. С другой стороны, правда и то, что ему не хватает разумения, потому что его обуревает желание общаться с ней с помощью намеков и отсылок, смысл которых ей неясен, поскольку в Комплексе она не принадлежит к узкому кругу посвященных. Он просто не обратил внимания на ограниченность ее знаний, увлекшись ее невероятной привлекательностью.
В здании, где ее разместили, живет и дородная княгиня Ксаверина.
— Поппи, — спрашивает Эльза, — ты бы на моем месте вышла за Поля?
— Я ни к чему не стремлюсь, — говорит Поль Эльзе, полюбив ее. — Решительно ни к чему.
Он возит Эльзу в Лондон раз в две недели на короткий отпуск, который — они позаботились об этом — у них совпадает. Сперва они останавливались в съемной квартире на Кларджес-стрит, теперь останавливаются в «Палас-отеле» на Стрэнде, где им не слишком удобно, потому что надо предъявлять удостоверение личности и заборную книжку, у нее они на одну фамилию, а у него на другую, поэтому приходится украдкой пробираться ни свет ни заря в свой однокомнатный номер или выбираться из чужого и давать изрядно на лапу дежурному по этажу.