Еще один известный аргумент в пользу существования Бога базируется на присутствии в нашем поведении в качестве одного из его мотивов нравственного принципа (кантовского «категорического императива»). Его источником предлагается считать Всевышнего Творца. Однако сам по себе нравственный закон не предполагает никакой мистики. С точки зрения биологии, нравственность — логична, соблюдение ее требований является одним из условий индивидуального и видового выживания. В целом представляется достаточно очевидным, что лучший способ решения потенциально опасных конфликтных ситуаций — это их не создавать. Из этой предпосылки нравственный закон следует совершенно естественным образом.
Наконец, последний аргумент, который хотелось бы рассмотреть, — космологический. Он основан на признании бытия Бога как первопричины всего существующего.
О том, что в цепи явлений должна быть конечная причина, уже говорилось в одной из предыдущих глав. Причем для констатации этого даже не требуется принятия гипотезы о всеобщей тотальной причинности, подразумевающей жесткую причинно-следственную связь всех событий. Достаточно признать причинность как последовательность явлений, имеющую начальную точку. Но почему первопричина непременно должна быть разумной; почему, например, в качестве первопричины не может выступать безличный Абсолют? И разве нельзя рассматривать весь процесс бытия мира как саморазвитие материальной субстанции?
Как следует из изложенного ранее, очевидно, можно. Однако что собой представляет материя? Можно ли сказать, что она безлична и неразумна? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что значит обладать разумом и сознанием. В прошлой главе были даны определяющие характеристики этих сложных свойств: способность к развитию во времени, когда текущее состояние включает в себя предыдущие, и самодвижение. Представляется, что материя как целое ими вполне обладает.
Действительно, материя самопроизвольно начала свою эволюцию из некоего исходного состояния. Предположение о существовании иной первопричины, которая могла дать этому толчок, является излишним допущением, — то, что способно влиять на материю, само по определению должно быть материальным. Исходная точка развития во времени служит объединяющим моментом для всех последующих материальных форм, являющих собой четырехмерные структуры, «вырастающие» из этой точки и образуемые элементарными носителями сознания. По существу, полная совокупность «элементарных сознаний» тоже является сознанием. Таким образом, материя представляет собой саморазвивающуюся единую сущность, которая может рассматриваться как субстанция Божества.
Получается, что мы можем, не слишком погрешая против истины, смотреть на мир с двух точек зрения: материалистической и идеалистической. При этом идеалистическое мировоззрение больше соответствует человеческой природе. Глядя на мир через призму нашего сознания, позволяя себе строить аналогии на основе явлений духовной жизни, нам легче достичь глубокого понимания обретаемых таким образом знаний о мире, что важно для формирования адекватного обыденного мировоззрения. В этом случае в познании мы реализуем своего рода антропный принцип.
Антропоморфизм далеко не всегда ошибочен или наивен. Кто-то из древнегреческих философов иронизировал над тем, что люди творят богов по своему образу и подобию. Однако лишь при таком подходе можно распознать в устройстве мира разумное начало. А оно там, безусловно, должно присутствовать, иначе трудно было бы объяснить сам факт существования человеческого разума. Правда, в соответствии с изложенным, степень присутствия этого начала значительно выше, чем многие полагают. Если первоосновы, элементы бытия являются в той или иной мере духовными сущностями, то, значит, всякий материальный объект в определенном смысле одушевлен.
То, к чему мы в итоге пришли, во многом напоминает пантеистические концепции Плотина, Спинозы или Лейбница. Но пантеизм довольно многообразен. Принимая его базовое положение, утверждающее, что бытие высшего, божественного начала неотъемлемо от бытия мира, мы вместе с тем должны согласиться с теизмом в том, что это начало имеет личностную природу.
Данный подход отнюдь не подразумевает, что видимый материальный мир — это «тело» Бога. Вообще, то, что до сих пор здесь понималось под материей, достаточно сильно отличается от привычного ее понимания. Материя видимого мира, рассматриваемая как «конструктор», состоящий из атомов и молекул, принадлежит сфере явлений, тогда как та материя, о которой идет речь, представляет сущностную основу всех явлений. В определенном смысле можно сказать, что материя в традиционном понимании — назовем ее физической — «не материальна». Хоть это утверждение и кажется нарочито парадоксальным, в нем выражена вполне очевидная мысль.