Когда игра закончилась, и нам каким-то образом приписали победу, я поспешила в раздевалку, обшаривая там взглядом каждый угол. Но Кадена нигде не было, как и тренеров. Минуты шли, и я ждала, пока кто-нибудь не выйдет из временного офиса тренера Бернса, закончив собрание после игры. Потом скользнула внутрь. Тренер поднял голову, отвлекаясь от бумаг, лежащих перед ним.
— Как он? — спросила я.
— Сейчас поеду в больницу, чтобы самому все узнать.
Мой взгляд прошелся по офису. Винный цвет Арканзаса окружал нас. Я робко посмотрела на тренера Бернса.
— Можно ли мне поехать с вами?
Он посмотрел на меня. Страх в моих глазах, должно быть, был серьезным напоминанием о том, что я потеряла своего брата на футбольном поле. Меня не было рядом в день его смерти. И я не была похожа на большинство людей. Такие ситуации влияли на меня иначе, чем на других.
Губы тренера сжались в тонкую линию, и он кивнул.
Каден
— Выглядишь дерьмово.
Голова ужасно раскалывалась, и потребовались некоторые усилия, чтобы медленно открыть глаза. Я почти улыбнулся, увидев Финли, сидящую на стуле рядом с моей больничной койкой. Если кому-то и разрешено находиться здесь, то я рад, что это была Финли, а не кто-то из ребят. Они бы забросали меня вопросами о травме и заставили чувствовать себя киской, которой сделали больно.
— Спасибо, — пробормотал я, задумавшись над тем, сколько времени проспал и как долго Финли здесь находится.
Аппараты издавали сигналы. Провода тянулись к рукам и груди. Все тело ужасно болело.
— Так каков диагноз? — спросила Финли без обиняков, хотя дрожь в голосе подсказывала о ее волнении.
— Растяжение четырехглавой мышцы бедра.
— Ничего не сломано? — недоверчиво спросила она.
— Не надо так удивляться.
— Но я слышала хруст костей.
— Со стороны все выглядело хуже, чем на самом деле. — Не мог же я ей сказать, как сильно болит нога. Никому не мог сказать. Ну, хотя бы это не рука. — Гребаный Грейди пропустил блок.
— Мы должны были оставить его с Иветт вдвоем, — сказала Финли со знанием в голосе.
— Что?
— После того, как они всю дорогу в автобусе сидели вместе, у вас была отличная тренировка. Парень выглядел потрясающе. Просто интересно, какой была бы его игра, если бы мы оставили их наедине. Ну, знаешь, заниматься друг другом.
— Заниматься друг другом? — Я подавился смехом. Как, черт возьми, мне еще удавалась смеяться в такой момент?
Финли улыбнулась своей шутке, и мне понравилась ее улыбка.
— Думаешь, она взрывная в постели?
— Так всегда бывает с тихонями, — пожала она плечами.
Я поднял бровь.
— Как сейчас?
Рот Финли открылся, и она, наконец, запинаясь, сказала:
— Я… думаю, что нужно ее подтолкнуть. — Финли достала телефон. — Скажу ей, что не приду сегодня в комнату.
Это было интересно.
— И куда же ты пойдешь?
Финли подняла взгляд от экрана.
— Наверное буду сидеть в холле.
— Не будь смешной. Оставайся здесь.
Ее брови поднялись.
— Здесь? — Девушка оценивающе осмотрела палату. — Этот стул не самый удобный.
Я похлопал рядом с собой по матрасу.
— У меня есть невероятно комфортная кровать.
Вместо ожидаемого удовольствия во взгляде, я увидел в зеленых глазах гнев.
— Сказал парень, у которого есть подружка. И она надерет ему зад, если узнает, что он делил кровать с другой.
Холодный тон в голосе и презрение во взгляде разозлили меня. Мне казалось, что Финли смогла перебороть свою ненависть ко мне. Ко всему прочему именно она чуть не поцеловала меня прошлой ночью. Если кто и забыл, что у меня была девушка, так это Финли.
— Я никогда не изменяю.
Глаза девушки расширились.
— Я не имела в виду, что…
— Я не такой, — сказал я, перебив ее.
Она покачала головой.
— Я и не говорила, что ты такой.
— Я бы сначала расстался с человеком, прежде чем изменять.
— Прекрасно. — Финли заерзала, явно чувствуя себя некомфортно из-за того, какой оборот принял наш разговор. После длительного молчания она снова заговорила: — Я принесла твои вещи.
На полу рядом с ее стулом я заметил свою сумку.
— Спасибо.
Девушка кивнула, и снова воцарилась тишина.
— Ты говорил с семьей?
Я покачал головой.
— Я давно уже большой мальчик.
Финли закатила глаза.
— Все так говорят.
Я потянул за узел на больничной рубашке, которую меня заставили надеть, отвечая на ее блеф.
— Хочешь проверить?
Ее рот открылся, а потом так же быстро закрылся. Мне нравилось ее нервировать.