Следующий час мы с подружкой провели на танцполе. Иногда мы менялись партнерами, иногда я танцевала с Сабриной. Все, что я знала наверняка, — это то, что я смеялась и веселилась. Каден был где-то там, но мне было все равно. С чего бы? Мое веселье не зависит от него. И впервые за долгое время мне хорошо было просто быть собой.
Каден
— Чувак. Просто иди туда.
Я перевел взгляд на Форестера, сидящего напротив меня.
— Что?
— Ты не слышал ни слова из того, что я сказал за весь вечер.
— Это нормально. Я и обычно не обращаю на тебя внимания.
Форестер засмеялся, я очнулся и увидел, что вокруг нас, словно рой, кружат девчонки. Как только наступила полночь, девушки набрались храбрости, и те, что до этого помалкивали, стали настойчивыми и назойливыми. Две вещи, для которых у меня не было настроения.
Мой взгляд вернулся к Финли на танцполе. Никогда не видел ее такой беззаботной. То, как ее тело двигалось в такт музыке, завораживало меня. Ни раз я боролся с желанием оттащить парней, которые танцевали возле нее, и оторвать их руки от ее бедер. Но если бы их руки были в другом месте, или если бы Финли наклонилась и начала тереться о них задницей, я бы вмешался. Потому что это была не она. Девушка, которую я знал, какой бы дерзкой она ни была, знала границы. И, независимо от того, были ли мы в хороших отношениях или нет, я не позволю ей перейти их.
— Вы оба чертовски упрямы, — сказал Форестер, отрывая мое внимание от Финли.
— Итак, теперь ты разговариваешь с ней?
— Чувак. Она милая девушка. Любой может это увидеть. Кроме тебя.
— Она солгала.
Красивое мальчишеское лицо Форестера исказилось от недоумения.
— Ну и что? Я все время тебе вру.
Я дернул головой.
— Врешь?
Он кивнул.
— Когда ты спрашиваешь, где я был.
— Почему?
— Потому что могу. Потому что никто не должен знать обо мне все. Так же как никто не должен знать все о тебе. Или Финли.
Эти заявления были обоснованы. Так почему бы мне просто не проглотить свою гордость и не извиниться за то, как все произошло?
— И для протокола: в раздевалке ты вел себя как придурок. Она заслуживает лучшего.
Я запустил руку в волосы.
— И что мне теперь делать?
Сосед отхлебнул пиво, после чего вытер рот рукой.
— Совсем не то, что ты делаешь.
Форестер был последним, от кого я ожидал нотаций. Но вот он я — сидел, пока меня наставлял мой сосед по комнате.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем Финли и ее подруга сошли с танцпола, раскрасневшиеся и возбужденные. Они взялись за руки, как обычно делают пьяные девушки, и, пошатываясь, направились к двери, за ними следовали два парня.
— Проследи, чтобы они нормально добрались до дома, — сказал я Форестеру.
Он тут же вскочил на ноги, подошел к двери и выскочил на улицу. Зная его, я подумал, что он, вероятно, планировал узнать номер подруги Финли.
Я сидел и допивал пиво. Одно из многих, которые я опрокинул за последний час, наблюдая, как девушка, которой я позволил уйти из своей жизни — девушка, которую я вытолкнул из своей жизни — сходила с ума на танцполе. Я отпустил ее. Покончил с этим. Так какого черта меня волновало, с кем она пошла домой? Какофония голосов кружилась в моей голове. Грейди. Форестера. Лесли. Их слова смешивались с ревностью, вызванной тем, что Финли развлекалась без меня — не смотря на меня — насмехаясь надо мной. Она явно не нуждалась во мне. Но нужна ли она мне?
Спустя несколько минут Форестер вернулся с самодовольной улыбкой, наверняка заполучив номер ее подруги.
— Они нормально добрались домой?
— Ты имеешь в виду одни?
Я уставился на него, не в настроении валять дурака.
Он скользнул на свое сиденье.
— Они едут домой на такси. Одни.
С моих губ сорвался вздох облегчения.
Форестер покачал головой.
— Бессмысленно. Ты мог бы отправиться прямо сейчас с ней домой, если бы не был так чертовски горд.
— Ты не знаешь Финли так, как я.
Форестер закатил глаза.
— Именно.
Я бежал к боковой линии во время тренировки, во рту пересохло, а нога пульсировала от боли. Я не осмеливался жаловаться на свое бедро, иначе тренер усомнился бы в моей способности играть. Поэтому я сделал то, что всегда, когда сталкивался с хреновой ситуацией. Я справлялся.
Кстати, о дерьмовых ситуациях.
Финли стояла у скамейки запасных с бутылками воды в каждой руке. Я подошел к ней с протянутой рукой. Она уставилась на меня, злость в ее глазах говорила о многом. Не отступая, я выдержал ее взгляд. Но она мгновенно шагнула в сторону, поставила бутылку на скамейку и отошла на другой конец боковой линии. Либо она чувствовала такое же похмелье, что и я, либо не хотела иметь со мной ничего общего.