«Благородное? — думал он. — Я впадаю в пошлость. Надо было быть твердым. В любви кто не пожирает сам, того пожирают. И все же, должно быть, иногда очень приятно уступить, быть более сговорчивым, искать свое счастье в счастье другого».
Последние редкие машины, нарушая все более и более долгую тишину, уже прятались в гаражи… Искать свое счастье в счастье другого? Достанет ли у него на это сил? Кто приговорил его к жестокосердию? Но разве любой человек не имеет права начать свою жизнь заново? И мог ли он для этой новой роли найти лучшего партнера, чем Ирен? Ирен, такая трогательная в своем единственном вечернем платье, в своих поношенных туфельках, потрепанном пальтишке. Ирен, такая красивая и такая бедная. И такая благородная в своей бедности. Раз десять он заставал ее, когда она помогала русским студентам, еще более бедным, чем она, которые без нее, возможно, умерли бы от голода. Она работала по шесть дней в неделю в магазине, она, которая до революции воспитывалась как княжеская дочь. Об этом она никогда не рассказывала… Ирен… Как мог он лишить Ирен наивных радостей в ее единственный свободный вечер?
Грохоча, заставляя дрожать стекла окон, проехал последний автобус. Теперь никакой шум не врывался больше в бесконечное течение ночи. Устав от самого себя, Бернар попытался уснуть. И вдруг на него низошло какое-то необыкновенное умиротворение. Он все решил. Он посвятит себя счастью Ирен. Он станет для нее другом, нежным, предупредительным, покорным. Да, покорным. Это решение его настолько успокоило, что он почти тотчас уснул.
Наутро, проснувшись, он был еще полон счастья. Он встал, оделся напевая, чего с ним не случалось с юности. «Сегодня вечером, — подумал он, — я поеду к Ирен, попрошу у нее прощения».
Когда он повязывал галстук, зазвонил телефон.
— Алло! — прозвучал певучий голос Ирен… — Это вы, Бернар?.. Послушайте… Я не смогла уснуть. Меня грызла совесть… Как я налетела на вас вчера вечером… Я должна извиниться… Я знаю только, что я…
— Напротив, это я… — сказал он. — Ирен, всю ночь… Я поклялся себе стать другим…
— Какое безумие, — воскликнула она, — главное — не меняйтесь… Ах нет! Вас любят, Бернар, именно за ваши капризы, за ваши прихоти, за ваш характер избалованного ребенка… Это так прекрасно — мужчина, который заставляет вас идти на жертвы… Я хотела вам сказать, что сегодня вечером свободна и что не буду предлагать вам никаких программ… Располагайте мною…
Бернар, вешая трубку, с грустью покачал головой.
Муравьи
© Перевод. Софья Тарханова, 2011
Между двумя стеклянными пластинками, скрепленными приклеенной по краям бумагой, суетилось и хлопотало целое племя крошечных коричневых уродцев. Продавец насыпал муравьям немного песку, и они прорыли в нем ходы, которые все сходились в одной точке. Там — в самой середине — почти неподвижно восседала крупная муравьиха. Это была Королева — муравьи почтительно кормили ее.
— С ними нет никаких хлопот, — сказал продавец. — Достаточно раз в месяц положить каплю меду вон в то отверстие… Одну-единственную каплю… А уж муравьи сами унесут мед и разделят между собой…
— Всего одну каплю в месяц? — удивилась молодая женщина. — Неужто хватит одной капли, чтобы прокормить весь этот народец?
На молодой женщине была большая шляпа из белой соломки и муслиновое платье в цветах, без рукавов. Продавец грустно посмотрел на нее.
— Одной капли вполне хватит, — повторил он.
— Как это мило! — воскликнула молодая женщина.
И купила прозрачный муравейник.
— Друг мой, вы еще не видели моих муравьев?
Белоснежная ручка с наманикюренными пальчиками держала стеклянный муравейник. Мужчина, сидевший рядом с молодой женщиной, залюбовался ее склоненным затылком.
— Как с вами интересно, дорогая… Вы умеете вносить в жизнь новизну и разнообразие… Вчера вечером мы слушали Баха… Сегодня… наблюдаем за муравьями…
— Взгляните, дорогой! — сказала она с ребячливой порывистостью, которая — она это знала — ему так нравилась. — Видите вон ту громадную муравьиху? Это Королева… Работницы прислуживают ей… Я сама их кормлю… И поверите ли, милый, им хватает одной капли меду в месяц… Разве это не прелестно?
Прошла неделя — муравьи за это время успели надоесть и мужу, и любовнику. Молодая женщина сунула муравейник за зеркало, стоявшее на камине в ее комнате. В конце месяца она забыла положить в отверстие каплю меду. Муравьи умерли медленной голодной смертью. До самого конца они берегли немного меду для Королевы, и она погибла последней.