— Пэджет, найдите капитана Кент.
— Есть, сэр.
Несколько минут спустя она стоит в его кабинете по стойке смирно, уставившись в одну точку слева от его головы — чтобы не смотреть ему в глаза.
Так она не стояла перед ним уже почти год.
— Похоже, ваш приказ изменился, капитан.
— Да, сэр, — отвечает она пресным голосом.
— Вам поручено разведать предполагаемый лагерь возле города Хинцерта, около сорока миль к юго-востоку от нас.
— Да, сэр.
— Здесь сказано, что по выполнении операции вы должны оставаться здесь и ждать приказа.
— Да, сэр.
Он со вздохом бросает документ на стол.
— Мне стоит спросить?
— Не понимаю, сэр.
Это ее «сэр» начинает раздражать — так и хочется заорать. Он едва сдерживается.
— На сколько я знаю, капитан, за ложь вышестоящему по званию можно пойти под трибунал, — медленно произносит он. У нее вытягивается лицо — самую малость, он замечает это только потому, что внимательно наблюдает. Она выдыхает. Он делает шаг ближе.
— Что вы там наговорили? — спрашивает он, и она наконец смотрит на него.
— Что моя работа здесь слишком важна. — Однако он ждет продолжения, прекрасно понимая, что одно это не убедило бы ее дядю. — Что мне известно, что и почему он делает. — Моргнув, он опускает взгляд на ее плечо, лишь бы избежать голубизны ее глаз. — Что то, что он считает меня способной на подобное, бросает тень на него самого.
Прикрыв глаза, он опускает голову. Леопольд не без причины вдруг счел их отношения неуместными — он наверняка что-то слышал, видел, или ему что-то сообщили, и именно исходя из этого он принял свое решение.
И тогда его осеняет. Он подходит к столу, копается в бумагах и наконец находит.
— Капитан Альберт Кобург, — читает он, и Виктория отводит виноватый взгляд. Вот оно, значит. Вот почему она стоит сейчас здесь, перед ним, а не трясется по дорогам где-то во Франции. — Капитан Кобург прибудет на следующей неделе и поступит в ваш отряд, под ваше командование. — Она избегает его взгляда.
— Он родственник жены моего дяди. Они сбежали в Британию до войны, — объясняет она несколько секунд спустя. — Они хотят, чтобы он прошел подготовку в лучшем нашем отряде УСО. — К концу предложения ее голос тает до шепота, и он понимает почему.
Кобург — это отвлекающий маневр.
— Отлично, — бормочет он. Его подозрения подтверждены: теперь он полностью уверен, что стал пешкой в шахматной партии ее семьи, и ему это совсем не нравится. Он как чумы избегал повышения, чтобы продолжать боевую службу и чтобы избежать именно таких вот сложностей, и тем не менее умудрился погрязнуть в них по горло.
— Полагаю, он владеет немецким?
— Лучше, чем английским, — слегка поморщившись, отвечает она. Он кривится.
— Он на вашей ответственности, — предупреждает он. Виктория кивает. — Следите, чтобы он не влип во что-нибудь.
— Без проблем, сэр.
Он пристально смотрит на нее, пока она наконец не поднимает на него настороженный взгляд. Чувствуя, что гнев его медленно растворяется, он отчаянно пытается удержать его, но тщетно. Вид у нее почти пристыженный. Интересно, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы остаться из-за него? Нет, не нужно ему этого знать.
— Я рад, что ваш отряд останется с нами, капитан. Вы полезны бригаде. — Уголки ее губ изгибаются в подобии улыбки.
— Спасибо, генерал.
***
Но всё меняется, когда приезжает он.
Леопольд, пожалуй, засиделся на кабинетной работе — генерал-майор никогда не сопровождает капитана в обходе лагеря, уж точно не в день прибытия. Выражение лиц его людей, провожающих их взглядами, довольно красноречиво. Парнишке предстоит помучиться — просто за сам факт своего существования. Мельбурна это не особо заботит.
Он бросает взгляд на Викторию, услышав ее тяжкий вздох рядом.
— Вы ведь вроде должны были встречать своего дядю? — говорит он. Они идут по улице навстречу неминуемой катастрофе.
— Инструктаж. — Он поднимает бровь — операций у них не было уже дня четыре. Она лишь невинно моргает в ответ.
— Генерал, — здоровается с ним Леопольд, когда они входят в столовую. Он кивает. — Капитан Альберт Кобург, прикомандован к отряду капитана Кент.
Он совсем мальчишка, этот капитан, которого ему подсунули — ей подсунули. Слишком длинная шевелюра, слишком высоко задранный нос, слишком мягкий вид для капитана британской армии в этой конкретной войне. Снова непотизм.
— Капитан, — здоровается он с молодым человеком. Тот бодро отдает ему честь. — Вольно.
— Благодарю, генерал, — отвечает парнишка. — Капитан, — кивает он Виктории, по-прежнему стоящей рядом с Мельбурном.
— Капитан, — скучным голосом бросает она.
— Давайте пообедаем, — предлагает Леопольд.
***
— А ты не изменилась, — по-немецки говорит парнишка Виктории. Мельбурн чувствует, как у него волосы встают дыбом на загривке, пока он делает вид, что слушает разговор между Леопольдом и Палмерстоном.
— Почти двенадцать лет прошло, — недоуменно отвечает она по-английски. — Конечно, я изменилась.
— Ну да, — говорит Альберт. — Уже не такая пухленькая.
Она поворачивается к парню лицом, и Мельбурн видит профиль ее стиснутой челюсти, так хорошо ему знакомый, и едва не отпускает ситуацию. Но рядом с ней сидит Леопольд, и он не шутил, говоря ей, что рад, что она остается.
— Капитан, — говорит он, чуть громче обычного, смотря на молодого человека. — Капитан Кент говорила, что вы владеете немецким.
— Да, сэр, — слегка угрюмо отвечает тот. — Моя семья родом из Германии.
— Странно, что вас не задействовали в штабе. Им всегда нужны надежные носители языка, — беспечно роняет он. Альберт на секунду отводит от него взгляд.
— Я и работал в штабе, — отвечает он. — Я запросил перевод на боевой пост.
— Так вы впервые на полевой службе? — спрашивает Мельбурн. Виктория поворачивает голову, уткнувшись ртом в плечо и изображая внезапный приступ кашля. Он прикусывает щеку изнутри, чтобы не улыбнуться.
— Нет, сэр. Я шесть месяцев в этом году прослужил в Эль-Аламейне.
— Значит, впервые на фронте?
Лицо Альберта искажается в гримасе.
— Да, сэр.
— Ясно. Ну что ж, хорошо, что вы попали под командование капитана Кент. Она одна из лучших, — непринужденно улыбается он. Виктория награждает его таким злым взглядом, что он едва не вздергивает брови. Но Альберт смотрит на него почти свирепо, и он говорит себе, что его ответный собственнический взгляд, устремленный на новенького капитана Альберта Кобурга, — это просто доведенный до совершенства за последний год взгляд, которым он пользуется, чтобы защитить Викторию, а вовсе не неудержимое сияние его предательского сердца.
***
Теперь он почти не видит ее одну: Альберт повсюду с ней, как рыба-прилипала, и Мельбурна это раздражает больше, чем он готов в этом признаться себе самому. Альберт, бесспорно, довольно хорош собой, высок, этакий байронический герой, и несмотря на весь ее гнев и презрение, глаза ее выдают влечение.
Он беспомощно наблюдает со стороны за их перепалками и ссорами, но не без затаенных мрачных эмоций. Однажды он видит, как молодой человек стоит слишком близко к ней, возвышаясь над ее крохотной фигуркой, и ловит себя на злой мысли: вот бы она просто ударила его кулаком в живот.
— Господа капитаны, — окликает он их, взяв себя в руки, — я, конечно, не сомневаюсь, что предмет вашего спора жизненно важен, однако не могли бы вы продолжить его в другом месте?
— Да, сэр, — дружно отвечают оба. Виктория бросает на него быстрый взгляд и отводит глаза, прежде чем он успевает его поймать. Мельбурн моргает. Ей как будто стыдно, думает он, ощущая жгучую вспышку ревности от такого подтверждения ее чувств.