— Хорошо, спасибо. Теперь о связи, — забеспокоился Бугров. — Я «засвечен»…
— Это плохо, но теперь уже не важно. Нам контактировать осталось недолго, может, раз, а может, и того меньше, и меня вычислят. Этот тип не дурак, и он в конце концов догадается, от кого идет утечка информации. Тогда мне крышка. Я не буду дожидаться, пока меня зажарят на углях, и свалю раньше. Вам, Коля, я посоветую остерегаться этого человека и его друзей, они очень опасные люди.
— Я знаю.
— А связь такая, как в первый раз.
Николай догадался, что на диске будет указано место и время новой заочной встречи.
— Я вас понял, — ответил Бугров и уже был готов положить трубку, но Ральф добавил:
— Вместе с документами я прислал гостинец. Не удивляйтесь этому пустяку, он лично вам. Удачи, — сказал агент и отключился.
«Гостинец лично мне?» — удивился капитан и повесил трубку. Отошел от аппарата, осмотрелся и направился к выходу. Походил возле «Олимпийского», понаблюдал за малочисленными прохожими и двинулся к метро. В поезде еще раз применил трюк с дверями, потом поколесил по станциям и наконец приехал на Савеловский.
«Что там за гостинец положил этот Ральф, — беспокоился Бугров, — не бомба ли? Хотя если человек хочет кого-то угробить, он ему об этом заранее не сообщает».
Николай некоторое время походил по камере хранения, осмотрелся и, удостоверившись, что слежки нет, подошел к нужной ячейке и открыл ее. Внутри увидел увесистый сверток размером с коробку из-под обуви, быстро вынул его, положил в целлофановый пакет и направился в вокзальный туалет.
Когда заперся в кабинке чистого, ароматно пахнущего платного туалета и развернул посылку, то увидел в ней аккуратно перевязанные бумажной лентой доллары.
Николай с изумлением смотрел на десятитысячные пачки новеньких стодолларовых купюр, называемых в народе головастиками, и не понимал, зачем Ральф ему их послал. На приложенной к пачкам бумажке была надпись:»Сто тысяч».
— Сто штук. Ну и Ральф, — покачал головой Бугров.
Он не стал раскрывать упаковки, а сложил все в пакет и вышел из уборной. Пошел к выходу, по пути соображая, как бы получше употребить эти деньги. Его подмывало вытащить тысчонку и купить жене и детям подарки, но он пересилил себя — отнес пакет в камеру хранения, сунул в одну из пустых ячеек и набрал код. Везти деньги домой он не хотел, а чтобы положить их в депозитную ячейку какого-нибудь банка, ему надо было ждать, когда они откроются. Ведь было восемь часов вечера.
Глава 7
Утром следующего дня Николай приехал в управление и сразу отправился вместе с полковником Давыдовым на ковер к генералу Нефедову. Тот вызвал их в надежде найти объяснение неадекватному поведению капитана перед встречей с сексотом.
Бугров и Давыдов перешагнули порог генеральского кабинета и погрузились в тишину и умиротворение, царящие в нем. Это была просторная комната с видом на бывшую площадь Дзержинского, в строгом стиле, со всеми атрибутами офиса серьезного заведения, из окна которого при неблагоприятном стечении обстоятельств можно «увидеть Сибирь».
Нефедов был человеком пожилым, мудрым, властным и хитрым. Невысокого роста, плотного телосложения — и здоровьем крепок, и духом силен. Профессиональный контрразведчик, он прошел опасную школу от рядового пограничных войск до генерал-лейтенанта ФСБ, заместителя руководителя департамента контрразведки. Его худое, морщинистое лицо, коричневые маленькие глаза, небольшие, прижатые к черепу уши и аккуратный курносый нос сначала импонировали собеседнику. Но после короткого общения иллюзия рассеивалась. Нефедов был неприятным во всех отношениях человеком. Его хриплый, скрипучий голос запоминался человеку настолько, что и на следующий день после разговора он звучал в его голове.
Нефедов был отличным организатором, преданным делу служакой и не терпящим халатности и промахов подчиненных начальником. Несмотря на мягкость общения и длинные замысловатые фразы, он был жестким и даже жестоким к подчиненным и всегда добивался от них, чего хотел. Но сейчас, во время встречи с Давыдовым и Бугровым, он был зол как никогда.
Сотрудники прошли в центр кабинета и встали возле большого рабочего стола генерала, но приглашения сесть на расставленные рядом стулья не получили. Это было плохим знаком и не предвещало ничего кроме взбучки.