Моя рука вибрирует, когда все ее тело дрожит. Маленькие белые кружочки торчат как горошек на ее заднице в узоре отверстий стека. Я не могу удержаться от прикосновения. Когда я это делаю, она вздрагивает.
- Стой спокойно, котенок. Это то, что ты выбрала. Помнишь?
- Я-не я...- Она прекращает свое собственное опровержение. - Да, Сэр.
Я не отступаю, как снова я ударяю ее задницу, снова, позволяя кожаному стеку окрасить ее кожу, создавая узор розовых и красных кругов. Ее дыхание прерывается, когда она поддается боли, и проливает больше слез. После нескольких ударов она падает вперед с криком.
- Остановись.
Я наклоняюсь губами к ее уху и мой самый угрожающий тон.
- Это не твое стоп-слово. Или скажи это, или встань на локти и колени и больше не падай. Если ты это сделаешь, только увеличишь свое наказание.
Я жду ее ответа. Когда она этого не делает, я высовываю язык и лакаю ее слезы. Она делает глубокий вдох. Я целую ее щеку, когда любые возражения, которые она, возможно, придумывала, исчезают, она возвращается в исходное положение. Еще один поцелуй в щеку, и ее мышцы расслабляются, готовые принять то, что я хочу дать ей.
Шлепок!
- Черт!
Между ее проклятий, криков и покраснение ее задницы, мой член жесткий рок, а кончик блестит спермой.
- Вот так, котенок, кричи, плачь, просто не двигайся со своей позиции. Никто не может услышать тебя. Именно поэтому мы здесь.
Шлепок!
- Почему я этим занимаюсь? – спрашиваю я.
Шлепок!
- Я...Я не говорила тебе всей правды. - Ей трудно говорить через рыдания.
С каждым ударом ее бедра становятся все более влажными. К тому времени, обе ее ягодицы покраснели как красный цвет пожарной машины, ее бедра скользкие, а лицо покрыто слезами.
Глава 8
Эрика.
Черт!
У меня вся задница горит. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Но даже сейчас, я отказываюсь использовать свое стоп-слово. Если я это сделаю, боюсь, что это прекратится. Не только наказание. Я готова, чтобы это прекратилось, но что будет дальше. Мне нужен Виктор внутри меня. Я никогда не была так возбуждена за всю свою жизнь.
Я жду следующего удара. Сколько всего их было? Я не знаю. Хижина эхом отвечает на наше дыхание, мои всхлипывания и звуки моей крови, хлещущей по венам. Я пытаюсь дышать, но мой нос бежит, а легкие не работают. Есть так много ощущений, но все, на чем я концентрируюсь это держать свое положение, хотя мои руки и ноги дрожат.
Когда следующий удар не происходит, я задумываюсь - интересно, будет ли еще. Я сделала это? Я пережила наказание моего господина? Я могу упасть? Я хочу упасть в обморок.
Стек ударяется об пол, этот звук последний звонок, давая мне знать, что я сделала это. Я задыхаюсь, когда Виктор раздвигает мои чрезмерно чувствительные ягодицы и его язык очерчивает кругами мои отверстия. Несмотря на боль от того как он держит меня, я не могу остановить стон, когда я толкаю задницу к нему, желая, чтобы его язык был глубже. После наказания, которое он причинил, я не могу придумать слов, адекватных описанию удовольствия, которое дает его язык. Мои колени и локти дрожат, когда он облизывает мои соки.
- Перевернись. - Я слышу только его глубокий голос.
Мое тело и разум больше не связаны, а являются двумя отдельными сущностями.
Мой разум говорит, что это неправильно. Он говорит мне выкрикнуть стоп-слово-муж и покончить со всем этим. Мое тело, однако, натянуто крепче, чем когда-либо. Моя киска никогда не была такой пустой, никогда не нуждалась в мужчине больше, чем мне нужен Виктор Кросс, и никогда не была такой мокрой или жаждущей.
Мне удается, несмотря на привязь, удерживающую запястья и повернутся, перекатясь на спину.
- Дерьмо, - бормочу я, когда моя задница ударяется об одеяло, грубый материал кусает мою свежую наказанную кожу. Почему я не была честной с тобой? Он сказал мне быть честным. Кровать смещается вместе с его весом.
- Открой глаза.
Я даже не поняла, что они закрыты, я открываю их. Прямо передо мной, на коленях между беззастенчиво раздвинутыми ногами, стоит Виктор. Его член находится в его руке и он гладит плотно растянутую кожу. Кончик сияет от предспермы, и я представляю себе каково сосать его губами, принося ему удовольствие, больше, чем он мог иметь с этим кляпом.
- Скажи мне, котенок, чего ты хочешь?
- Твой член, сэр.
Слова приходят слишком легко. Я поднимаю колени, давая ему мою киску, представляя его ему. Это его и далее так будет всегда.
Наклонившись ко мне, опершись на предплечья по обе стороны от моего лица, Виктор уставился мне в глаза, молча провоцируя меня заговорить, сказать стоп-слово.