А сейчас перейдем к вопросу, которого старательно избегают клиницисты и так же старательно муссируют родственники зависимых лиц: нужно ли вообще лечить аддикта? И разумеется, на этот вопрос никакого «однозначного перпендикулярного ответа» дать нельзя. Это, выражаясь языком точных наук, не постоянная величина, а переменная. На нее влияет множество составляющих: и то, в каком состоянии находится больной; и каков будет уровень затрат на лечение; и осталась у близких хоть капля терпения; и есть ли у психозависимой личности дети, впитывающие, словно губка, модели аддиктивного поведения. Последнее «слагаемое» — решающий фактор. Мы берем на себя смелость дать совет: если у вас есть дети, спасайте их, пока они не включились в процесс, который психологи называют генерационным циклом аддикции.
Члены семьи алкоголика/наркомана рано или поздно оказываются перед страшным выбором: спасать мужа/жену или детей? «Выбирай, но осторожно, осторожно, но выбирай», сказал живой классик отечественной юмористики М. Жванецкий.
В предшествующей главе этой книги изложена схема формирования спирали стыда и вины, которая заставляет ребенка с детства включаться в родительский сценарий. И если сценарий построен на деструктивных психологических играх типа «Пьяница и Сука», то кем станет ребенок, перед глазами которого — только такие образцы восприятия и поведения?
Нет, не обязательно искать для созданий семьи или для общения «сугубо правильных» людей, из которых при дефиците металлов можно делать гвозди, вилы, топоры и столовые приборы. Не надо искать таких, кто не курит и не пьет (не ест калорийной пищи, не играет в азартные игры, не ухаживает за дамами, не коллекционирует марок и монет, не заходит в интернет и вообще не имеет слабостей — ни больших, ни маленьких). Нельзя доводить идею до абсурда, не то как раз начнешь измерять внутричерепную и загрудинную температуру, выясняя, у кого голова холоднее, а сердце — горячее, и руки проверять: чистые ли? Но проявить элементарную предусмотрительность не помешает.
Обычно люди плохо представляют, какое влияние оказывает на них аддиктивная среда. Мамины стенания «Не водись с ними — они тебя плохому научат!» воспринимаются как нормальная материнская паранойя (а иногда паранойей и являются). Между тем мамы не всегда ошибаются, когда говорят про научение плохому. Мы и сами не замечаем, как это «плохое» входит в наш ум и в нашу жизнь.
Как ни странно, в этом вопросе огромную самонадеянность проявляют именно женщины. Особенно при выборе брачного или сексуального партнера: им часто кажется, что уже сложившегося человека можно переделать «домашними средствами», что перестройка сознания и подсознания, изменение глубоко укоренившихся паттернов и мировоззрения целиком зависит от грамотного чередования заботы, поддержки, доброты и присмотра, чтобы не шалил. Главное, чтобы человек был хороший. Вот почему наши соотечественницы очень часто оказываются в роли соаддикта, которая вполне сопоставима с ролью аддикта и столь же разрушительна.
Соаддикт так же, как адддикт, приобретает сверхозабоченность по отношению к одному-единственному объекту. Аддикт концентрируется на своем агенте, соаддикт — на аддикте. В ответ на развитие зависимости у аддикта меняется и существование созависимых лиц.
Соаддикт старается ужесточить контроль над выпивкой, над социальными контактами своего «подопечного» (особенно над его контактами с теми, кто тоже имеет аддиктивные проблемы). Созависимая личность всеми силами сохраняет мир в семье, стремится изолировать себя от активных действий, направленных «вовне семьи». Вот черты, характерные для соаддикции:
1) комплекс отсутствия честности — когда применяются уже упоминавшиеся приемы психологической защиты: отрицание, уход, перфекционизм, высокомерие, бесстыдство и ярость;
2) изменение мышления настолько выражено, что оно носит характер сверхценных образований: аддикт становится, как говорится, зеницей ока соаддикта, затмевая все остальные объекты внимания;
3) неспособность распорядиться своими эмоциями здоровым образом: человек не в силах выразить свои чувства, постоянно их подавляет, замораживает, фиксируется на какой-то одной эмоции (на мести или на обиде) и не умеет от нее отвлечься;
4) навязчивое мышление: сознание человека создает формулу и все события подставляет в эту формулу;
5) дуалистическое мышление: всегда только «да» или «нет», без нюансов;
6) внешняя референция: постоянное ожидание характеристик и отзывов от других людей;
7) низкая самооценка из-за этой зависимости от чужого мнения;
8) односторонняя манипуляция не только родственником-аддиктом, но и другими близкими людьми: стремление произвести впечатление, создать впечатление, управлять впечатлениями, основанными на чувстве стыда;
9) постоянная тревожность и страх;
10) ригидность: негибкость мышления и поведения, отсутствие мобильности, неспособность адаптироваться к новым условиям;
11) частые депрессии.
Чтобы доказать свою значимость, соаддикты вынуждены зависеть от других людей. Их главная жизненная цель состоит в том, чтобы узнать желания других лиц и дать им то, что они хотят. Созависимые стараются манипулировать людьми и контролировать ситуацию, дабы все осознали их незаменимость. Нередко для этой цели они используют имидж мучеников, страдальцев. Чтобы придать достоверности избранной роли, они страдают не только от аддикта, но и ради аддикта: покрывают его проступки и даже преступления, спасают от осуждения и наказания, тем самым лишая аддикта всякой ответственности за свое поведение.
Хотя созависимые всеми силами пытаются изгнать аддикцию из жизни своей семьи, их психологическая тактика только усугубляет проблему.
На первый взгляд эти действия должны не развивать процесс формирования зависимости, а приостанавливать, но на практике ситуация развивается иначе. Процесс обусловлен чувствами соаддикта:
1) чувство чрезмерной лояльности к аддикту;
2) желание справиться с трудностями его поведения;
3) своеобразное чувство ответственности за то, что у родного человека развивается аддикция (интуитивно соаддикт понимает, что он тоже этому способствовал);
4) стремление сохранить положение в обществе, произвести благоприятное впечатление, сберечь респектабельность, предотвратить опасные ситуации (когда из-за аддикции члена семьи возникает угроза социальному положению);
5) желание не разрушать семью;
6) попытки смягчить агрессию аддикта;
7) избегание помощи извне (психологической, медицинской и т. п.);
8) отсутствие осознания болезни, непонимание ситуации;
9) подсознательное стремление быть необходимым для аддикта, которое может превращаться в стремление осуществлять контроль, власть.
А в результате зависимая личность нередко приходит к выводу, что родные и близкие, несмотря на регулярные семейные разборки, должны обеспечить ее ближайшее будущее. И спокойно предается своим порокам, благо у аддикта не бывает далеко идущих планов. Они живут сегодняшним днем и не загадывают на завтра. В конечном итоге аддикт понимает: здесь ему всегда обеспечат привычный образ жизни. Значит, можно не стеснять себя ни в чем.
Если хотите помочь мужу/жене, не замалчивайте проблему, а ищите психотерапевта, нарколога, лечебное заведение, принимайте срочные меры, а в безнадежных случаях — признайте свой проигрыш и спасайте все, что еще можно спасти. Себя и своих детей. И не покупайтесь на нытье о том, как прекрасна будет ваша совместная жизнь — буквально сейчас же после дождичка в четверг. А не то в аддикции, как в семейном ток-шоу, непосредственно поучаствуют все — и стар, и млад.
Мать/отец, воспитывая детей рядом с аддиктом, закладывает в них незащищенность и предрасположенность к аддикции. Такие семьи растят индивидов двух категорий — аддиктов и тех, кто заботится об аддиктах.
А как же иначе? Ведь ребенок с детских лет обучается психологическому языку зависимости, эта среда окружает и формирует его. Поэтому с возрастом отпрыск психологически зависимого родителя бессознательно выбирает тех, кто ему понятен и, соответственно, понимает его, — то есть людей, так или иначе связанных с аддиктивной средой. Одновременно он и сам выбирает «свою» разновидность зависимости — и нередко с превышением уровня, достигнутого родителем: например, дети алкоголиков часто становятся наркоманами. К счастью, бывает и наоборот: подрастая, ребенок аддикта решает нейтрализовать семейный сценарий, навязанный ему в детстве, и выбирает антисценарий. Например, становится наркологом.