― Хизер Феррингтон, пресс-секретарь Брейди. Она сказала мне больше не делать
ничего глупого.
― Она считает тебя идиоткой?
Лиз прикусила губу.
― Да…думаю, так и есть.
― Ну, эта сучка должна отвалить, ― закричала Виктория. ― А Брейди? Ты
собираешься с ним поговорить?
― Она сказала мне не делать ничего глупого, Вик. Звонить Брейди, скорее всего,
самая глупая вещь, которую я могла бы сейчас сделать.
Глава 23
Пытаясь забыть
Хайден так и не позвонил.
Весь вечер Лиз не выпускала телефон из рук, ожидая, что он ей позвонит, но он
этого так и не сделал. Она знала, что он разрушил их отношения, что он пожертвовал ее
доверием и отдал предпочтение своей карьере вместо нее. Тем не менее, она хотела
поговорить с ним. Ей бы хотелось узнать зачем. Зачем он так поступил с ней?
Она всего раз поцеловалась с Брейди, во время их отношений с Хайденом. Все
остальное из того, что произошло, было до того, как она начала встречаться с Хайденом.
Она знала, что он не обрадуется тому, что она от него скрывала, но у него не было
никаких оснований об этом знать, пока она не поцеловалась с Брейди. А сейчас Хайден
все разрушил.
Когда, казалось, никто не собирался покидать гостиную, Дэниел пошел, чтобы для
всех раздобыть обед. Он знал, что что-то произошло. Он вернулся с пластиковой сумкой,
набитой китайской едой и бутылкой виски Maker’s Mark. Увидев это, Лиз улыбнулась и
потянулась к напитку. Виктория опередила ее и выхватила бутылку у нее из рук.
― Я просто принесу нам стаканы. Кушай, ― сказала Виктория.
Лиз захныкала, но позволила Виктории забрать ее ликер на кухню. Она не могла
держать его у себя вечно. Дэниел вручил ей коробку китайской еды, и Лиз открыла ее.
Она высыпала еду в специальный контейнер, и взяла пару кусочков, а затем поставила его
обратно. Она слишком нервничала, чтобы есть. Ей ничего не лезло.
Виктория вернулась с трема стаканами виски. Она передала один Дэниелу, а потом
поставила ее на край стола.
Лиз поднесла стакан к губам, и, сделав большой глоток, передернувшись от вкуса,
поставила его обратно на стол.
― Это ужасно.
― Это вкусно, ― сказал Дэниел. ― Не оскорбляй мой любимый напиток.
Виктория закатила глаза.
― Тебе, наверное, нужно было съесть что-нибудь еще, прежде чем пить.
― Я в порядке, ― соврала Лиз.
Она снова опрокинула стакан. Это ничем хорошим не закончится.
147
После еще двух порций, алкоголь начал притуплять ее боль. Каким-то образом она
убедила Викуторию и Дэниела, что отправиться на Франклин-стрит в ее состоянии будет
хорошей идей. Она не была уверена, поверили ли они ей на самом деле, или они просто
собирались смириться со всем, чего бы ей не захотелось. Она была так зла из-за этой всей
ситуации, что ей было на это просто наплевать. Если бы они не захотели пойти вместе с
ней, она бы пошла пить в одиночку.
Желая делать что угодно, лишь бы не думать о том, что случилось, Лиз особенно
тщательно уложила свои волосы и сделала темный смокиайс. Она переоделась в
развратный наряд: обтягивающее черно-белое мини платье без бретелей, которое ей
приходилось тянуть вниз при ходьбе, и туфли с кожаными ремешками на
пятнадцатисантиметровой шпильке. Даже Виктория гордилась бы ею.
Лиз оценивающе посмотрела на себя в зеркало, и решила, что с помадой было все в
порядке. Это для нее было не свойственно, но, сегодня она не чувствовала себя собой. Она
чувствовала себя полным дерьмом. Она закончила одни отношения, попыталась полюбить
другого человека, который воспользовался ею для продвижения своей карьеры, и до сих
пор не было никакого способа вернуться к тому, от чего она изначально бежала. Так что
сегодня ничего не имело значения. Ей просто хотелось напиться и забыть о сегодняшнем
дне.
Когда она уже собиралась выйти из спальни, чтобы проверить, была ли готова
Виктория уже выходить, ее телефон начал громко звонить оттуда, где она его оставила на
кровати. Лиз подбежала к нему, ее сердцебиение участилось. Это Хайден? Он наконец-то
решился? Ее шпильки заскользили по полу, и она рухнула на кровать, вытягивая телефон
из-под одеяла. Она посмотрела на дисплей. Не Хайден. Еще один номер, которого она не
знала. Она надеялась, что это не журналисты, потому что две порции бурбона не делали ее