— Выдуманное имя? Ты осознаешь, как это безумно звучит? — вспылил Хайден.
— Боже, ему разве уже не тридцать? Тебе даже было незаконно пить в его компании. —
Он вцепился рукой себе в волосы.
— Двадцать семь, — прошептала она. — Ему было двадцать семь.
— Не защищай его! — крикнул Хайден. — Тип манипулировал двадцати
однолетней студенткой, которая написала о нем плохую статью, чтобы перетащить ее на
свою сторону.
— Он не манипулировал мной, — сказала она, не в силах остановить себя.
— Ты так погрязла, что даже не замечаешь этого. Влиятельный хер увидел
молоденькую бесхарактерную девчонку и захомутал ее, просто пару раз трахнув ее. — Он
покачал головой. — Он использовал тебя.
Лиз сжала кулаки. Она не могла даже думать об этом. Нет. Все было не так. Брейди
любил ее…по-своему. Он не использовал ее. Она должна была помнить об этом. Все было
по-другому. Со стороны было легко судить их отношения и сделать ее жертвой. Но она
никогда не чувствовала себя жертвой с Брейди. Ни разу.
— Нет, — выдохнула она.
— Тогда объясни мне, что случилось в октябре. Он попытался трахнуть тебя, ты
сказала нет, и тогда ты согласилась больше не встречаться с ним, что я полагаю, означает,
он сказал тебе проваливать. Звучит так, что он пришел за тем, что хотел, но не получил
этого.
— Хайден, хватит.
— Я говорю все как есть, — сказал Хайден, схватив ее за плечи и заставляя снова
посмотреть на него.
Его хватка стала жестче и она вздрогнула.
— Хайден, отпусти, — всхлипнула она.
— Поэтому мы не могли быть вместе до выборов? Поэтому ты так долго
сопротивлялась мне? Блять, это поэтому у меня столько месяцев не было секса?
Она попыталась выкрутиться из его захвата, но он крепко ее держал.
— Отвечай. Ты должна мне это. По этой причине? Все это было из-за Брейди?
Лиз съежилась от его слов. Она надеялась, что он никогда не придет к такому
выводу.
— Хайжен, ты делаешь мне больно!
Он отпрянул от нее и пересек комнату. Он положил руку на тумбочку и
наклонился вниз. Лиз тяжело сглотнула. Ей хотелось, что-нибудь произнести, хоть что-
нибудь, чтобы стало лучше, но ей было не чего сказать.
— Что это? — спросил Хайден.
И потом Лиз увидела, что он держал в руках, ожерелье, которое она оставила там,
когда Виктория позвала ее дней. — Это не мои медальоны.
— Я знаю, — ей удалось произнести.
Хайден повернулся к ней и потряс ожерельем как обвинением.
— И это тоже? Поэтому ты носила его до выборов, а потом ни разу не надевала?
136
Лиз закусила губу и отказалась отвечать, но ее молчания было достаточно. Хайден
бросил ожерелье через всю комнату, и оно ударилась о стену, и упало на ковер. Лиз
ахнула и закрыла рот.
— Все это время я думал, что ты просто не была готова к отношениям, и поэтому
ты не была готова ко мне физически. Но ты просто хранила себя для него.
— Прости меня, — прошептала она.
Ей больше нечего было сказать. Она ранила его, растоптала его. Отсюда не было
пути назад.
— За что ты извиняешься? За поцелуй? За измену с ним? А как на счет
эмоциональной измены на протяжении всех наших отношений?
— Да. Я не знаю, — запнулась она.
Она не просила прощения за Брейди и по-прежнему ненавидела причинять боль
Хайдену. — За все это.
Он снова повернулся к ней, крепко схватил ее за подбородок, и взглянул в ее
кристально голубые глаза.
— Знаешь что. Я понимаю. Я понимаю, что он сделал с тобой. И…я тебя прощаю.
— Что? — У нее отвисла челюсть в удивлении от его слов.
— Ты не виновата в том, что он сделал с тобой.
— Он ничего мне не сделал.
Хайден продолжил говорить, как будто она ничего не сказала.
— Он опытный манипулятор. Он заставил тебя видеть то, что он хотел, чтобы ты
увидела.
Он тяжело вздохнул, будто избавившись от тяжести в груди, а она все еще просто
молча стояла там. Хайден думал, что Брейди ей манипулировал. Но это было не так. Она
никогда не думала об этом с такой стороны. Она с самого начала понимала, во что
ввязывается, так ведь? Он установил правила, и она согласилась. Это не было
манипуляцией. Верно?
Она чувствовала себя ужасно от всего, что наговорил Хайден. В глубине души, она
понимала, в чем заключалась манипуляция, но ее сердце говорило, что это было не так. И
от этого она чувствовала себя еще больше виноватой.
— Лиззи, Я люблю тебя, — сказал Хайден, убирая волосы с ее лица. — Я ненавижу