— Прости меня, — воскликнула Лиз, — Я не хотела изменять тебе. Я просто была такой злой и глупой. Я никогда больше не буду вести себя так.
После этих слов, его губы обрушились на нее. Она позволила ему это. Что еще она могла сделать? Она перестала сопротивляться. И она заслуживала гораздо хуже, чем просто грубый поцелуй. Она заслуживала его ярость, и то, что он бросит ее.
Но он не уходил от нее. Он страстно лихорадочно целовал ее. Его пальцы запутались в ее длинных волосах, вытягивая из нее жизнь. Одной рукой он нашел молнию на ее платье, и когда он потянул ее вниз, ткань упала на пол. Он расстегнул застежку на лифчике, прежде чем она осталась перед ним без ничего, кроме ее черных трусиков.
— Ты моя, — проворчал он ей в губы. — Вся ты. Каждый дюйм. Сделай так, будто он никогда не касался тебя.
Лиз захныкала, когда он укусил ее за нижнюю губу и засосал ее сквозь зубы. Его руки были везде одновременно. Ласковые, нежные, требовательные, присваивая ее тело. Она едва могла двигаться, когда он провел руками по ее коже. Он имел полное право на свою злость.
— Повернись, — приказал он, направляя ее, пока она не развернулась лицом к кровати.
Она не смела двигаться. Она никогда не видела Хайдена таким. Часть ее это безумно возбуждало, но другая половина понимала, что она должна была остановить его. Она не должна была позволять ему делать такое. Но она не могла. Она заслуживала этого.
Лиз услышала, как он открыл молнию на своих брюках, и как они упали к его ногам. За секунду ее сердцебиение участилось, и она ждала его действий. Она чувствовала, как ее тело покалывало от ожидания, интереса, что будет дальше, что он сделает с ней.
Хайден грубо нагнул Лиз вперед за талию, и она уткнулась руками в матрац.
— Хайден, — прошептала она. — Пожалуйста.
Он ничего не ответил, просто встал на колени позади нее, прежде чем стащить ее стринги вниз по ногам. Она дрожала от ощущения ее рук на своих бедрах. Он помог ей выйти из трусиков, и затем грубо развел ее ноги в стороны перед собой.
Хайден наклонился над ней, и Лиз повернула голову, чтобы взглянуть на него.
— Шшш, — прошептал он, собирая ее волосы в одной руке и слегка дергая ее назад.
Откуда это в нем? Все ее тело говорило ей встать…остановить его. Но она не сделала этого прежде и не собиралась этого делать сейчас.
После этого его член раздвинул ее половые губы и легко вошел внутри нее. Лиз задыхалась от натиска его наполнения, не в силах пошевелиться из-за того, что он удерживал ее. Он одной рукой схватил ее за бедро и сам начал быстро входить и выходить из нее. Его движения быстро ускорились. Вскоре он начал двигаться в ней достаточно грубо, подталкивая все ее тело вперед на кровати.
Ей не хотелось наслаждаться этим. Ей не хотелось получать от этого удовольствие. Ей вообще ничего не хотелось чувствовать. Но ее предательское тело отказывалось слушаться. Он трахал ее с удвоенной силой. Не просто овладевая ею, но делая ставку на свои требования…заявляя свои права. Он трахал ее так, будто хотел, чтобы никто другой не думал даже и близко приближаться к ней.
И даже когда она пыталась остановить его, ее тело приветствовало его. Она видела, как оргазм прошелся по всему ее телу. Она сжалась вокруг него и кричала во все горло, пока он не вошел в нее последний раз, излившись, глубоко похоронив себя в ней.
Глава 21
Он сам виноват
На следующее утро Хайден ушел, только попрощавшись и больше не сказав ни слова. Лиз лежала в кровати, пока он не ушел. Он не бросил ее. Это все, что она могла сказать про их отношения на данном этапе. Он не бросил ее, но все было далеко не хорошо.
У нее все онемело. Что вчера произошло? Она думала, что худшим будет то, если Хайден уйдет. Но она лежала в постели, и чувствовала себя еще хуже, чем раньше. Признание Хайдену не избавило ее от чувства вины, на самом деле, наверное, теперь ей было еще хуже. Он доказал ей, что ее чувство вины было оправданным. Она сделала ошибку и потом на протяжении многих месяцев обманывала его. От этого у нее скрутило желудок.
В конце концов, она заставила себя выбраться из постели, нащупывая выключатель на тумбочке. Ожерелье. Оно лежало там, как будто Хайден никогда не швырял его через всю комнату. Оно дразнило ее, как будто желало сказать: «Вот, забирай свое ожерелье, шлюха.»
Она почувствовала, как ее грудь снова разрывалась на части, и ей потребовалось собраться с силами, чтобы дотянуться до украшения. Она осмотрела его, чтобы проверить, не было ли она повреждено. Еще одна волна вины нахлынула на нее, из-за того, что ее беспокоило, был ли нанесен вред ожерелью. Она поспешно положила его обратно в шкатулку для украшений и направилась в душ. Она повернула кран горячей воды и вошла под горячие брызги.