— Все кончено, — устало сказал я.
— И люди, пытавшиеся расстроить мой бизнес?..
— Все мертвы. Включая журналистку.
— Мисс Нилсон? Знаете, у меня с самого начала было такое чувство…
— Да, она участвовала в этом.
— Вы огорчены, что ее не стало?
— Я огорчен другим — тем, что она была такой. Хитрой и злобной.
— Мы все такие, какие есть, друг мой.
Тиндалл был, конечно, прав, но я не мог не думать, какой могла бы стать Эмма, не будь ее отцом Эрик Тадеуш. И, что самое печальное, нам никогда не узнать, что было бы, если бы…
— Я должен вам что-нибудь? — спросил он.
— Нет, мы квиты. Вас еще, может быть, подергают, но скоро все прекратится. Обещаю.
— Это мне и хотелось услышать. Благодарю за хорошую работу. Может быть, еще встретимся. Всегда рад воспользоваться услугами такого человека, как вы.
— Нет, спасибо. Поставим точку. Больше мы не встретимся.
— Как хотите.
Я ответил, что хочу именно так, и дал отбой. Потом выключил телефон и забросил его в лес. Остальные проблемы пусть решают другие.
Я ехал на север, пока не добрался до йоркширских болот. Там, среди холодных серых холмов, где не видно ни деревца, ни жилища, я открыл багажник и сказал Тео Моррису, что он может уходить.
— Куда?
— Куда угодно. Но уходи прямо сейчас, пока я не передумал.
Предупреждение сработало. Моррис живенько выскочил из багажника и без оглядки припустил в сторону долины. Наверное, он замерз, устал и не знал, куда попал, но, думаю, у него гора свалилась с плеч.
Я сел в машину и поехал дальше.
Эпилог
Три недели спустя
Был поздний вечер кануна Рождества, и дождь лил не переставая. Машина доехала до конца дороги и остановилась. Лобовое стекло запотело, и водителя почти не было видно.
Я подождал секунд тридцать, дав ему возможность осмотреться, выступил из-за дерева и подошел сбоку. На мне был длинный серый плащ, серая шапочка-бини, а большую часть лица скрывал черный шарф. В руке я держал запечатанный водонепроницаемый пакет с документом, над которым работал последние три недели, а также координаты того места, где упокоилась Хейди Робс.
Стекло опустилось. Детектив Джон Галлан настороженно посмотрел на меня. Прямой и открытый с виду парень, на пару лет меня моложе, с черными курчавыми волосами и лицом, морщинки на котором говорили, что он не прочь посмеяться в хорошей компании.
— То, что находится здесь, содержит информацию чрезвычайной важности, — сказал я, подходя к окну. Сцена вполне могла бы войти в крутой боевик вроде «Миссия невыполнима».
— Вы уже сказали это по телефону. — Он посмотрел на пакет, потом снова перевел взгляд на меня. — Что это?
— Информация, имеющая отношение к одному старому расследованию. Человека признали виновным и осудили за преступление, которого он не совершал.
— Почему обратились ко мне? — Галлан даже не попытался взять пакет. — Почему не отнесли в ближайший полицейский участок?
— Я читал о вас, о делах, которыми вы занимались, и думаю, вам можно доверять. И еще я думаю, что содержимое документа привлечет ваше внимание. Особенно когда вы увидите имя человека, замешанного в ту старую историю. Важно, чтобы он попал в надежные руки честного человека.
— Как вы добыли информацию?
Я не смог удержаться от улыбки. Типичный для полицейского вопрос, попытка выяснить как можно больше. На его месте я спросил бы о том же.
— Скажем так, меня привели к ней обстоятельства. — Я подал пакет, и Галлан положил его на соседнее сиденье.
— Ничего больше сказать не хотите?
Я покачал головой:
— Ничего. Мне больше с этим делать нечего. — Я отступил от машины. — Спасибо, что приехали. И счастливого Рождества.
— Пожелал бы вам того же, — сказал он, задумчиво глядя на меня, — но я же не знаю, кто вы такой. Может, вы и не заслуживаете счастливого Рождества, а?
— Не знаю, — ответил я после короткой паузы. — Все зависит от точки зрения.
— У меня точка зрения простая — если вы хороший человек, то заслуживаете, а если плохой — нет.
— То же самое сказал бы один мой старый друг. Судя по тому, что я о вас слышал, вы хороший человек, так что радуйтесь. — Я повернулся и зашагал прочь.
— Вы не ответили на мой вопрос, — бросил он вслед, но я не обернулся и через несколько секунд услышал, как машина дала задний ход.
Я не ответил ему по той простой причине, что и сам не знал ответа.
Двадцать лет назад все было иначе. Было черное и было белое. Я был молод и рвался вверх, мечтая о будущем, которое вылеплю собственными руками. Не знаю, был ли когда-нибудь идеалистом, но я и впрямь считал, что делаю нужное дело, и гордился этим, хотя к полицейским уже тогда относились не так, как когда-то. Мне казалось, что быть полицейским лучше, чем бизнесменом или программистом. Меньше денег, но больше кое-чего другого. Я мечтал, что когда-нибудь женюсь и обзаведусь детишками, что пробьюсь вверх и дослужусь до инспектора или даже старшего инспектора, что буду защищать своих товарищей от нападок правительства, что посоветую министерству внутренних дел сократить бумажную волокиту и дать полиции свободу действий в борьбе с плохими парнями. Что люди будут спать спокойно, зная, что их охраняют такие, как я.