Местом своего временного пребывания я выбрал Норфолк-сквер, тихий район со стареющими особняками в георгианском стиле, большая часть которых давно трансформировалась в отели разной степени качества, чему способствовала близость железнодорожного вокзала. Отказавшись от тех, что выглядели побогаче, я направился к одному из самых невзрачных.
Мужчина за стойкой — то ли турок, то ли араб — не проявил ко мне ни малейшего интереса, но потребовал двадцать пять фунтов за ночь. Я сказал, что хочу взять комнату на неделю, и спросил, какая мне положена скидка. Произведя на клочке бумаги сложные арифметические действия, он проворчал, что неделя обойдется мне в сто двадцать фунтов, и я тут же вручил ему всю сумму, не тратя времени на предварительное знакомство с апартаментами. Ничего хорошего ждать не приходилось, но я и не планировал проводить в номере сутки напролет. Сунув деньги в протянутую ладонь, я получил ключ, висевший до этого на крючке за спиной немногословного портье. На этом формальности и закончились. Я подумал, что большинство людей склонны к пустому словоизвержению, и мысленно воздал должное краткости.
Поднявшись с чемоданом на два пролета по узким, крутым ступенькам, я обнаружил маленькую, практически голую и не очень теплую комнатку. Стены, давным-давно выкрашенные белой краской, успели испачкаться и приобрести никотиновый оттенок. Назвать их ровными я бы не решился — кое-где валик прошелся по намертво приклеившимся клочкам старых обоев. В углах, под потолком, колыхалась древняя паутина. Снаружи доносился ритмичный стук поездов, подтягивающихся к Паддингтонскому вокзалу, и деревянные рамы дрожали в унисон. Наверное, такая дыра и не стоила двадцати фунтов за ночь, и хотя цены везде разные, я все же напомнил себе, что у нас, на Филиппинах, номер обходится в десятку. К тому же за эти деньги вы получаете завтрак и возможность пользоваться бассейном.
Впрочем, долго раздумывать о царящем в мире неравенстве я не стал — усталость и разница во времени давали о себе знать. Начав путешествие утром в Маниле, я пересек восемь часовых зон, и хотя здесь, в Лондоне, часы показывали половину девятого вечера, для меня уже наступило утро следующего дня.
Я бросил на кровать чемодан, включил радиатор, разобрал вещи и сел в ожидании, пока в номере потеплеет. Прислонившись к стене, попытался отвлечься от ощущения разочарования, впервые проявившегося еще в такси по пути из Хитроу. Долгие годы этот город был моим домом. Здесь я работал, жил и играл, здесь любил и убивал, здесь видел хорошее и еще чаще плохое; город всегда был частью меня, и я всегда ощущал себя его частью. Так было тогда, но не теперь. Сегодня я чувствовал себя чужаком. Все казалось незнакомым, и даже привычные виды не отзывались всплеском воспоминаний. Присутствовало лишь смутное, беспокойное ощущение, как будто время, прожитое здесь, было куском из другой, почти позабытой жизни.
Я решил принять душ, привести себя в порядок, а потом завалиться в постель и уже утром, выспавшись, на свежую голову, взяться за дела. Утром и город будет выглядеть иначе.
Я уже наполовину разделся и ждал, пока вода достигнет температуры, при которой она не ошпарит меня струей кипятка, но и не заморозит яйца, когда зазвонил мобильный.
Вернувшись в спальню, я достал купленный лишь накануне в Маниле телефон из кармана куртки. Номер его знал только один человек: Томбой Дарк. Однако входящего номера на экране не было — значит, не он.
Я нажал кнопку приема и поднес телефон к уху.
— Добрый вечер, мистер Кейн. — Голос принадлежал человеку, уверенному в себе, привыкшему командовать, а акцент определенно указывал на уроженца Лондона, точнее, северной его части.
— Извините, вы, кажется, ошиблись номером. Мистера Кейна здесь нет.
— Неужели? А я думаю, что это вы и есть. Я — Поуп. Полагаю, нам нужно встретиться. У меня такое чувство, что нам с вами есть о чем поговорить. Вы согласны?
— Давайте завтра утром. — Элемент внезапности был потерян, что не добавляло настроения. К тому же я слишком устал, чтобы встречаться с Поупом сейчас. Проболтаться мог только Томбой. Но почему? Он ведь не мог не понимать, что подвергает меня опасности.
— Я бы предпочел сегодня. Завтра вам будет некогда — нужно успеть на самолет.
— О каком самолете вы говорите?
— О том, на котором вы вернетесь туда, где вам и надлежит быть.
Поуп бросил наживку, но я не собирался ее заглатывать.
— Меня устраивает завтра. Хотите — соглашайтесь, не хотите — не надо.