— Идиотка! Пусть она соберет свои вещи и убирается из дома. Сейчас же! — Потом она снова закрыла глаза и прошептала. — Доктор. Мне нужен доктор.
— Он сейчас будет, — заверила ее мисс Варрен.
— Почему он всегда опаздывает? — захныкала больная.
— Потому что хочет знать, как вы себя чувствуете в конце дня, — не очень логично объяснила мисс Варрен,
— Потому что он бездельник, — оборвала ее старуха. — Я должна сменить доктора… Бланш, эта девушка не жена Ньютона. Почему его жена до сих пор не навестила меня?
— Вы слишком слабы для того, чтобы принимать посетителей.
— Ничего подобного. Не в этом дело. Я знаю, она боится меня.
Эта мысль, казалось, обрадовала леди Варрен, она улыбнулась, отчего ее лицо еще более сморщилось. Элен, которая наблюдала, за ней, подумала, что в ней есть что-то действительно злобное и порочное. В эту минуту она склонна была поверить, что старуха убила своего мужа. Ее взгляд упал на узкую кровать, которую поставили для сиделки. «Ни за какие деньги я не хотела бы очутиться на месте этой сиделки», — подумала она, вздрогнув.
Вдруг мисс Варрен заметила, что Элен еще не ушла, и повернулась к ней:
— Я справлюсь сама, мисс Кейпел.
Она говорила таким холодным тоном, что Элен попыталась оправдаться:
— Я надеюсь, вы не думаете, что этот припадок случился по моей вине. Это произошло внезапно. По правде говоря, я ей понравилась. Она даже просила меня спать сегодня ночью в ее комнате.
Лицо мисс Варрен выразило недоверие, но она вежливо ответила:
— Я уверена, что вы вели себя тактично.
Мисс Варрен посмотрела на дверь, словно намекая, что Элен может быть свободна. Девушка повернулась к выходу, и хотя горький опыт научил ее не вмешиваться в дела хозяев, она не смогла удержаться, ибо чувствовала, что должна предупредить мисс Варрен.
— Я думаю, вы должны знать кое-что, — сказала Элен, понизив голос. — Леди Варрен попросила меня достать ей одну вещь с полки над шкафом.
— Вы считаете, что это так важно? — рассеянно спросила мисс Варрен.
— Да, потому что это был револьвер.
Слова Элен произвели должный эффект: на этот раз мисс Варрен посмотрела прямо на нее с выражением крайнего испуга и удивления.
— Где он сейчас? — спросила она.
— Там, на столике.
Мисс Варрен вцепилась в пакет, словно коршун, схвативший свою жертву. Белыми пальцами она быстро развернула складки шелкового шарфа, а потом подняла открытый сверток так, чтобы Элен могла видеть его: это был большой футляр для очков!
Увидев его, Элен едва не упала, пораженная внезапной догадкой.
— Тот предмет имел совершенно другую форму, — заявила она. — У него были выступы.
— Что вы, собственно, хотите сказать?
— Я думаю, что пока меня не было, леди Варрен спрятала револьвер и вместо него положила этот футляр.
— А вам известно, что у моей матери больное сердце и она уже несколько месяцев не может даже встать?
Посмотрев на лицо мисс Варрен, застывшее в скептической гримасе, Элен поняла, что ее не удастся убедить. Казалось, что расплывчатые черты этого лица сковал мороз.
— Прошу прощения, если я ошиблась, — пробормотала девушка, — я только думала, что ничего не должна скрывать.
— Я уверена, что вы хотели быть полезной, — сказала мисс Варрен. — Но вы дали волю своему воображению. Я думаю, что вы, как и другие девушки, слишком часто ходите в кино, — добавила она с мрачной улыбкой.
При данных обстоятельствах упрек мисс Варрен звучал как непреднамеренное издевательство: Элен уже очень давно не была в кино. На это у нее просто не было денег. Мисс Варрен существовала как бы в ином измерении.
«Это доисторический человек», — подумала Элен. Покидая Синюю Комнату, она словно съежилась и стала еще меньше.
Элен не заслужила благодарности, как надеялась, и была очень этим обескуражена: она была даже рассержена тем, как мисс Варрен отнеслась к ее сообщению о пропавшем револьвере.
«Клиент всегда прав, — напомнила она себе, спускаясь по лестнице. — Но у меня есть одно утешение. Теперь, когда леди Варрен рассердилась на меня за то, что я ее выдала, больше не будет разговоров о том, чтобы я спала в ее комнате».
К счастью для Элен, у нее было очень сильно развито чувство долга, она любила работу и в работе забывала обо всех неприятностях. Поскольку Оутс запаздывал, она решила вместо него накрыть стол к обеду.
При звуке ее шагов дверь гостиной отворилась, и оттуда выглянула Симона, явно поджидавшая Стефана. Из-за ее плеча немедленно появилась голова ее мужа, в этом его движении было что-то змеиное. «Но, возможно, это опять шутки моего разгулявшегося воображения» — подумала Элен.
Симона не показала виду, что раздосадована, она лишь улыбнулась и пожала плечами.
— Что за верный супруг, — пробормотала она и закрыла дверь.
Чувствуя, что вокруг нее бушует водоворот человеческих страстей, Элен вошла в столовую, впервые сочувствуя Симоне.
«Мне бы действовало на нервы, если бы за мной ходили вот так по пятам», — подумала она.
Было ясно, что ревность Ньютона достигла предела; когда Стефан уедет, он, возможно, снова станет нормальным человеком, а пока он прилагал все усилия, чтобы помешать последнему свиданию своей жены с бывшим студентом.
По мнению Элен, его одержимость превратилась в настоящую манию, поскольку Стефан с полным безразличием относился к Симоне. И даже сейчас он находился не в гостиной, а в кухне, помогая миссис Оутс чистить лук. Ему предлагали страстную любовь, но он предпочел луковую шелуху.
Столовая была самой красивой комнатой в доме: потолок и огромный камин были отделаны темным деревом, широкие окна закрывали алые шторы, стены украшали темно-красные обои.
Элен подошла к ореховому серванту, где хранились серебро и хрусталь, и достала из ящика скатерть.
После многолетней практики Элен могла накрыть на стол даже не просыпаясь. Автоматически раскладывая ложки и вилки, она думала: «Я не могу себе позволить спорить с хозяевами, но совершенно уверена, что, когда меня не было в Синей Комнате, кто-то подменил револьвер. Миссис Оутс совершенно права, леди Варрен вовсе не такая беспомощная. Она вылезла из кровати, а потом пыталась замести следы, аккуратно застелив постель. Она явно перестаралась… Хорошо бы поговорить об этом с доктором Перри».
Доктор Перри был умен, молод и не признавал никаких церемоний. Увидев Элен впервые, он внимательно расспросил ее о самочувствии, что она истолковала как проявление профессионального интереса. Он задавал ей вопросы, касающиеся ее личной жизни, и, казалось, понимал, какое влияние оказывает мрачная атмосфера «Вершины» на ее юную душу.
Больше всего ей нравилось, что доктор говорил о своей больной, как обычный человек, не употребляя медицинских терминов.
— Сердце у нее никуда не годится, — сказал он, — но сердце — вещь капризная. Старуха может забраться на Монблан и чувствовать себя прекрасно и преставиться от какого-нибудь насморка… Но я не могу ее понять. Может быть, она вовсе не так уж беспомощна. Мне кажется, она еще нам покажет, на что способна.
Девушка вспомнила эти слова, когда сновала между столом и сервантом, доставая посуду. У нее все еще горели уши от обидных насмешек мисс Варрен.
«Ладно, я ее предупредила, — думала Элен. — Это меня больше не касается. Но все-таки хотелось бы знать, где этот револьвер. Меня больше никакими силами не заманишь в старухину комнату».
Элен прислушалась, стараясь определить, не приехал ли Оутс, но вой ветра заглушал все звуки. Она поняла, что прибыла новая сиделка, только когда услышала восклицания миссис Оутс, которая шумно приветствовала своего супруга.
Элен быстро пробежала через комнату и распахнула дверь, но не успела увидеть лицо сиделки, которая повернулась к ней спиной, спускаясь по лестнице, ведущей в кухню. Но и со спины эта женщина производила весьма внушительное впечатление, потому что была необычайно высокой и широкоплечей.
Элен обрадовалась: вид сиделки прибавил ей уверенности.