Профессор смотрел на сестру, слабо улыбаясь.
— Как это похоже на тебя, дорогая Бланш, — пробормотал он. — Дверь гаража открыта?
— Закрыта. Ключ в моей комнате наверху.
Ожидая возвращения мисс Варрен, Элен пыталась преодолеть страх перед профессором. Как котенок, трогающий лапкой подозрительный предмет и отскакивающий в сторону, она не могла устоять перед соблазном узнать поближе своего хозяина.
— Я восхищаюсь сильным характером мисс Варрен, — сказала она. — Конечно, она ничего не может поделать, если боится собак. — И Элен поспешила привести классический пример: — Лорд Робертс, например, боялся кошек.
— Но моя сестра не боится собак в том смысле, как вы это понимаете, — уточнил профессор. — То есть она не боится, что собака укусит ее или причинит какое-нибудь беспокойство. Однако она понимает опасность инфекции, которую могут вызвать паразиты животных.
Элен постаралась показать, что и ей кое-что известно.
— Я знаю, — сказала она. — Всюду миллионы микробов, их так много, что они могут убить всех людей на свете. Но, по-моему, есть и полезные микробы, которые убивают вредных.
Улыбка профессора не могла скрыть его презрительного выражения.
— Так же, как добрые ангелы сражаются с чертями?— спросил он. — Может быть, как-то и борются, но в царстве живого не всегда побеждает Абсолютное Добро, как в ваших верованиях, похожих на волшебную сказку.
Стараясь побороть нервное напряжение, Элен продолжала спорить:
— Если бы вредные микробы были сильнее, на земле никого не осталось бы в живых.
— Мы живем очень мало. Некоторые доживают до сравнительно почтенного возраста, но многие умирают молодыми. Подумайте о детской смертности — это один из методов, с помощью которых природа избавляется от лишнего населения. К несчастью, вмешивается сердобольная медицина, которая до некоторой степени мешает природе. И все же смерть торжествует.
Элен была слишком испугана насмешливым и злобным блеском в глазах профессора, чтобы продолжать спор. Она чувствовала, что побеждена, хотя никак не могла примириться сердцем с мрачными и безжалостными взглядами профессора.
— А чем именно занимается мисс Варрен? — робко спросила она.
— Она занимается классификацией. Ее точка зрения значительно отличается от вашей. Вы пользуетесь глазами, а она микроскопом. Перед ней открываются ужасы, неведомые вам.
Элен понравилось, что профессор старается сгладить слабости своей сестры. Она считала, что по мелочам можно определить характер так же, как но теням на поверхности моря узнать, где скрываются подводные рифы.
Что ни говори, а профессор по крайней мере был последовательным.
— Как интересно, — вежливо сказала Элен.
— Моя сестра слишком чувствительна, чтобы принимать активное участие в жизни за стенами этого дома, — продолжал профессор. — Но у нее железные нервы. Она прекрасно показала себя на фронте во время войны, каждый день выбиваясь из сил. Но она никогда не показывала вида, что устала или испугана, и получила самую лучшую аттестацию после окончания войны. Она столько повидала, что не может допустить спиртных напитков у себя дома, — она так боится любого проявления животного начала в человеке.
— Я думаю, это очень хорошо, — сказала Элен.
— Да, очень. К тому же, как вы, наверное, заметили, она страдает недостаточностью гипофиза.
Элен, не поняв намека, с заметно возросшим уважением посмотрела на мисс Варрен, спускающуюся по лестнице. Мисс Варрен молча вручила ключ профессору и прошла в библиотеку.
— Пожалуйста, закройте за мной дверь, — попросил профессор Элен, — и останьтесь здесь, чтобы впустить меня.
Было ужасно ожидать в пустом холле, где не слышалось ни человеческого голоса, ни звуков музыки из гостиной.
«Слава Богу, скоро здесь будет собака», — подумала Элен.
Но ей не суждено было утешиться. Когда профессор, предварительно постучав, с трудом вошел, придерживая дверь, собаки с ним не было.
— Райс сдержал свою угрозу, — сказал он. — Замок в гараже взломан, и собаки там нет.
Сняв промокшее пальто, профессор прошел в свой кабинет.
Чувствуя себя дважды преданной, Элен попыталась проникнуть в святая святых миссис Оутс. Она несколько раз постучала в кухонную дверь, но миссис Оутс не открыла ей, хотя через матовое стекло было видно, что в кухне горит свет.
Она уже хотела повернуться и уйти, но вздрогнула, услышав незнакомый гортанный голос:
— Войдите, дорогая.
Несмотря на любезное приглашение, Элен вошла в кухню с неприятным ощущением, сама не зная, чем оно вызвано.
Миссис Оутс развалилась на стуле, похожая на мешок с картошкой. На ее покрасневшем лице была бессмысленная улыбка.
Даже не имевшая никакого опыта Элен сразу поняла, что случилось: ее второй, самый надежный, защитник предал ее — миссис Оутс была пьяна.
Глава 19. ПЕЙ ДО ДНА.
Увидев миссис Оутс в таком состоянии, Элен замерла. Ей показалось, что она переживает кошмар наяву. За несколько часов все изменилось. Не верилось, что она находится в той самой уютной кухне, где еще недавно пила чай.
Сейчас здесь было не только неуютно и грязно, но и темно, потому что кухню уже не освещали пляшущие языки пламени в камельке. Крошки и яичная скорлупа были .разбросаны по столу, не покрытому скатертью. Даже рыжий кот покинул свое место на ковре, избрав более спокойную атмосферу пустой гостиной.
Но худшей из перемен была перемена в самой миссис Оутс. Некрасивая, почти уродливая даже в лучшие времена, она утратила свое решительное выражение, которое искупало грубость ее черт. Глаза потеряли живость, и губы, всегда плотно сжатые, сейчас расплылись в идиотской ухмылке. Когда Элен сообщила ей последние новости, она приняла их с таким безразличием, что девушка стала сомневаться, поняла ли миссис Оутс, что все их защитники дезертировали.
«Нет ничего хуже пьяной женщины», — подумала она.
Ей пришло в голову, что и в этой области мужчины сохраняют первенство. Женщины достигли относительного равенства во многом другом, но если мужчина навеселе мог быть забавным или даже блестящим, то женщина лишь впадала в животное состояние.
Но хотя Элен было неприятно смотреть на распухшее и покрасневшее лицо миссис Оутс, она поняла, что та еще что-то соображает. Поскольку положение еще не было катастрофическим, имело смысл воззвать к ее чувству долга, чтобы она пришла в себя.
— Выпили за мое здоровье? — спросила она.
Миссис Оутс сделала невинное лицо:
— Ну и что? Выпила пивка, мне на него дают денежки. Кто мне может запретить? Но ни капли крепкого.
— Странно. — Элен принюхалась. — Мне показалось, что я чувствую запах бренди. — Вот не везет, — вздохнула она. — Я бы сама немного выпила, чтобы приободриться после всех неприятностей.
Она наблюдала, как отражаются противоречивые чувства на покрасневшем лице миссис Оутс. Ее природная доброта боролась с жадностью и недоверием. В конце концов победило добро.
— И вы выпьете, моя бедная девочка, — заявила она.
Нагнувшись и засунув голову под стол, она выудила у себя из-под юбки бутылку бренди, которую с торжествующим видом поставила на стол.
— Наливайте, — сказала она, как гостеприимная хозяйка. — Тут еще вполне достаточно.
— Откуда вы ее взяли? — спросила Элен.
— Из подвала, когда хозяин пошел смотреть на термммоммм…
Пока миссис Оутс со свойственным ей бульдожьим упрямством продолжала бороться с трудным словом, Элен протянула руку к бутылке.
— Вы уже выпили почти половину, — заметила она. — Может, лучше оставить немножко на завтра?
— Нет, — торжественно заявила миссис Оутс. — Я не люблю отхлебывать, я должна пить большими глотками. Я всегда допиваю бутылку.
— Но вы опьянеете, и тогда мисс Варрен вас прогонит.
— Ни за что не прогонит. Я пила и раньше. Хозяин говорит только, что надо убирать искушение у меня с дороги, чтобы это не повторялось.
Элен слушала ее с тревогой и разочарованием игрока, принявшего тройку за козырного туза. Миссис Оутс временно утратила очень ценное качество — чувство ответственности.