— Будь я проклят, если что-нибудь понимаю,— ответил доктор. — Вроде все в порядке. Я думаю, разумнее всего поступила мисс Варрен. Почему бы вам последовать ее примеру?
— Потому что — можете мне не верить после того, как я подняла столько шума из-за того, что не хочу спать в комнате леди Варрен, — мне не хотелось бы оставлять ее наедине с этой сиделкой.
— Вы думаете, сестра грубо обращается со старухой?
— Не знаю. Но мне известно, что у сестры Баркер ужасный характер.
— Тогда я дам вам полезный совет. Если дело дойдет до скандала между этими двумя дамами, накиньте вашу юбку на голову старухе и придушите ее.
Несмотря на то что миссис Оутс тоже старалась уверить Элен в том, что старуха, пожалуй, опаснее, Элен, все же оставалась при своем мнении.
— Спасибо за совет, — прошептала она. — Мне очень неудобно, что я побеспокоила вас, но вы сами сказали…
— Погодите, не вешайте трубку! — попросил доктор. — Я думаю о том, что делать с профессором. Может быть, заехать к вам?
— Он выглядит прямо ужасно, — заявила Элен, стараясь использовать предоставившийся шанс заполучить доктора.
— Естественно. А что сделала мисс Варрен?
— Пощупала пульс и закутала ноги.
— Хорошо. — Элен услышала вздох облегчения. — Звучит обнадеживающе. Она умная женщина. Пока этого достаточно. Если я передумаю, то приеду к вам тотчас. Во всяком случае, вам стоит сказать только одно слово, и я выезжаю.
— Вы приедете ради меня? — спросила Элен.
— Только ради вас.
Несмотря на усталость и одиночество, несмотря на опасность, Элен почувствовала прилив новых сил.
— Теперь, когда я знаю это, — сказала она, — я не хочу, чтобы вы приезжали. Я больше ничего не боюсь, я…
Она поспешно повесила трубку, услышав шаги. Сестра Баркер, перевесившись через перила, смотрела на нее с лестничной площадки второго этажа.
— Кто это был? — спросила она.
— Доктор, — ответила Элен. — Я позвонила ему, чтобы рассказать о профессоре, но он решил, что ему не обязательно приезжать.
— Он бы предпочел застать нас врасплох, — торжественно провозгласила сестра Баркер. — Я не доверяю этому молодому человеку… Не лучше ли вам отправиться к вашей алкоголичке? По-моему, вы слишком надолго оставляете ее одну.
Обуреваемая мрачным предчувствием, Элен поспешно направилась в кухню. Открыв дверь на лестницу, ведущую из холла первого этажа на цокольный этаж, она наткнулась на какой-то небольшой твердый предмет, который с оглушительным грохотом покатился вниз. Элен бежала за ним до конца лестницы и, догнав, увидела, что это пустая жестяная банка из-под молока.
— Миссис Оутс! — крикнула Элен, войдя в кухню. — Кто оставил эту банку на лестнице?
— Не знаю, — ответила миссис Оутс.
Охваченная внезапным подозрением, Элен посмотрела стоит ли бутылка с бренди там где ей положено. Увидев, что все в порядке, она облегченно вздохнула..
Несмотря на это доказательство невиновности мисис Оутс, Элен показалось, что в состоянии последней наступило явное ухудшение: на ее губах снова играла неопределенная улыбка, лицо потеряло обычное решительное выражение, взгляд был мутным. Посмотрев на нее, Элен припомнила строку из матросской песни:
Что нам делать с пьяным моряком?
«После сегодняшнего вечера я вероятно буду экспертом по этому вопросу» — подумала Элен.
Миссис Оутс прилагала неимоверные усилия, чтобы сосредоточиться на рассказе Элен о последних событиях, все переспрашивая и уточняя. А в конце просто заявив:
— Оутс, наверное, захочет поужинать. Но мне трудно приготовить.
Поняв намек, Элен взяла поднос.
— Я помогу вам достать продукты из кладовой,— сказала она. — Вставайте.
Взяв миссис Оутс под мышки, Элеи попыталась поднять ее, но женщина, привстав, снова рухнула в свое кресло.
— Я должна еще немного посидеть, — заметила она. — Не забудьте, у меня в животе полбутылки. Сейчас все будет в порядке.
«Ладно, — решила Элен. — Я принесу все сама».
Подумав, что отправиться одной в кладовую будет полезным испытанием силы воли, она открыла дверь моечной, и, когда щелкнул выключатель, все углы этой полупустой, чистой комнаты озарились желтым светом. Было слышно, как снаружи, в темном коридоре, стучит неплотно закрытая оконная рама.
Этот звук действовал на нервы, потому что создавалось, впечатление, что кто-то рвется в дом. Коридор в тусклом свете лампочки казался глубоким туннелем. За углом начинался темный лабиринт Тропы Смерти.
Элен сознавала, что не должна давать воли воображению. Она не будет думать об ужасах, которые совершались в стенах этого дома, о жертве, чей дух, может быть, витает в воздухе, залег в пыли или забился под камни.
Напомнив себе, что она сама вызвалась сходить за продуктами, Элен очень основательно осмотрела каждый уголок, где можно было бы спрятаться. Потом она вошла в кладовую.
Кроме висящего окорока и гирлянды лука на полках было так много бутылок и банок, что любопытство одолело страх. В доме хранился такой огромный запас разнообразных консервов, что было трудно выбрать.
Элен нагрузила поднос банками с языком, сардинами, холодным мясом и рыбой в желе, горшочками с паштетом.
Прижав поднос к бедру, девушка выключила свет в кладовой, одновременно открыв ногой дверь моечной. Раздалось дребезжание, это жестяной подкос, прислоненный к двери с противоположной стороны, упал на каменный пол.
Элен задумчиво нахмурилась — ей очень не понравилось, что подобные штуки повторяются. Внезапно ее охватило подозрение. Миссис Оутс не могла слышать ее шагов — ведь Элен была в мягких туфлях, поэтому Оутс и поставила эти жестянки, чтобы узнать о ее приближении.
Если дело обстоит так, то миссис Оутс что-то скрывает, ведет нечестную игру. И, несмотря на тяжесть подноса, Элен направилась на кухню бегом.
Миссис Оутс все еще сидела в своем кресле, повернувшись спиной к Элен; над ней, скрестив руки, стояла сестра Баркер.
— Где вы были? — спросила она.
— В кладовой, — ответила Элен, — доставала еду для Оутса. Мы подумали, что нам всем не мешало бы закусить, чтобы время проходило быстрее. Хотите?
Сестра Баркер кивнула со странной улыбкой на губах, и Элен поторопилась объяснить:
— Я подумала, что мы с миссис Оутс поедим здесь, а вам я отнесу что-нибудь в вашу комнату. Хорошо? Какие сандвичи вы предпочитаете?
— Спросите миссис Оутс, что ей особенно по вкусу,— сказала сестра Баркер. — Я думаю, вам придется поработать за нее.
Охваченная неприятным предчувствием, Элен с грохотом поставила поднос на стол и бросилась к миссис Оутс. Но не успела она подойти к ней, как та вытянула руки на столе и опустила на них голову.
— В чем дело? — воскликнула Элен. — Вы больны?.
Миссис Оутс с трудом открыла один глаз.
— Спать хочется, пробормотала она.— Спать...
Она замолчала, а Элен принялась трясти ее за плечо.
— Проснитесь! — кричала она. — Не оставляйте меня! Вы же обещали.
Глаза миссис Оутс на минуту осветились виноватой улыбкой, словно она что-то смутно вспомнила, но тут же потухли.
— Кто-то… подмешал… мне, — пробормотала она. — Меня опоили…
Снова уронив голову на руки, она закрыла глаза и засопела.
Чувствуя свою полную беспомощность, Элен наблюдала, как миссис Оутс погружается в тяжелый сон. Сестра Баркер стояла рядом, облизывая губы, словно смакуя всю смехотворность положения. Наконец Элен спросила:
— Можно сделать с ней что-нибудь?
— Почему бы не предложить ей выпить? — насмешливо сказала сестра. — Это, вероятно, оживит ее.
Замечание было явно издевательским. У Элен не было ни малейшего сомнения в причине катастрофы. Так же, как грабители усыпляют сторожевую собаку перед ограблением, кто-то воспользовался ее отсутствием, чтобы разделаться с миссис Оутс.
Боясь обидеть сестру Баркер, хотя сомнений в том, что именно она сделала это, не было, Элен старалась выглядеть и говорить так, чтобы сиделка не догадывалась о ее подозрениях: