— Я?
— Конечно, ты.
— Не могу.
— Как это? А кто может? — он закряхтел, откидывая влажную почву.
— Только она могла, — указав на мёртвую ведьму, с интересом уставилась на мужчину, ожидая реакции.
— Не шути со мной, Амэрэнта. Я несу благо, но только тем, кто заслуживает.
— Да я, правда, не могу! Соединённые души может разделить только тот, кто наложил чары.
— Ну и денёк, — Сальваторе присвистнул, присел на прелые листья, растирая лицо ладонями. — Что теперь делать?
— Ну, нам не следует расходиться далеко — в этом случае сердце одного из нас остановится, и второй тоже умрёт. Ещё нам следует быть вежливыми, чтобы не испытывать лишний раз неприятные чувства друг друга. Кроме того, следует избегать боли и…
— Это хуже, чем жениться, — задумчиво пролепетал кудрявый.
— Что?
— Я — инквизитор, — он поднял на меня глаза, полные горечи, — стал одним целым с ведьмой. Лучше бы умер.
— Так сделай это, — покосилась на брошенный пистолет. — Одним выстрелом двух зайцев, — выставила указательный палец и дёрнула им пару раз.
— Я подумаю, — Сальваторе поднялся и продолжил копать.
***
Мужчина почти до темноты стоял над могилой Карлоса и Паоло, читая молитвы за упокой. Он и мне предлагал помолиться за Эмму, но я вежливо отказалась. Не хватало ещё возносить руки к небу в честь усопшей «сестры»…
Когда Сальваторе закончил и развёл костёр, я уже готова была орать священные слова во славу свершившегося тепла. Инквизитор устроился напротив огня, в его руках мелькнула святейшая печать. Мужчина явно намеревался уйти в мысли с головой.
— Развяжи, пожалуйста, — я подставила запястья.
Начальник усопшего отряда вздохнул, мотнул кудрями и впился пальцами в узел. Верёвки упали на землю, и я заулыбалась, радуясь хоть маленькой, но свободе.
— Что ты собираешься делать? — стала развязывать шнуровку на платье, чтобы, наконец, избавить тело от мокрого грязного тряпья.
— Буду молиться. Великий Брат покажет путь, — он отвернулся, а я почувствовала его смущение внизу живота.
— Всю ночь молиться?
— Если понадобиться — всю ночь, — он резко поднялся и зашагал к телеге, отыскал в сундуке тёплый плащ и принёс его мне.
Разложила на земле у огня мокрую одежду, завернулась в любезно предложенную тряпку, а перед глазами так и плясал чудесный черствый кусок хлеба.
— Есть немного сыра и вино, — спохватился Сальваторе, открывая сумку.
— Можно ничего не говорить, ты всё чувствуешь. Удобно, — хохотнула я.
— Страшно удобно, — скривился инквизитор.
— Теперь тебе нельзя вести меня в Сэнбари, — постаралась перевести разговор в другое русло. — Там нам точно пропишут избавление от всех мук.
— Избавление огнём, — грустно подтвердил Сальваторе, протягивая сыр.
— А ведь ты говорил, что лучше умереть.
— Желать собственной смерти — большой грех, Амэрэнта.
— Значит, ты сегодня согрешил.
Инквизитор хмыкнул и подпёр щёку кулаком. Его пальцы мяли священную печать, в глазах играли блики ночного костра. Зрелище показалось очаровательным, захотелось потрепать мужчину по косматой голове, ободрить. Подумать только! Тот, кого ещё недавно считала злодеем, теперь вызывал умиление.
— Все мы грешны. Важно находить силы признавать ошибки, исправлять их, не забывая молиться.
— Почему у тебя нет имени? — подустала от болтовни о святости. — Говорят, имя должно приносить удачу.
— Это история не для твоих ушей, — почувствовала, как взволнованно забилось сердце Сальваторе.
— Впрочем, неважно, — поднялась на ноги и сделала несколько глотков вина из фляги. — Что было, то прошло. Теперь тебе просто необходимо имя!
— С чего бы?! — мужчина, заразившись задором, почти беззвучно рассмеялся.
— Ты часть меня, а я люблю удачу. Сальваторе… инквизитор, — закусив губу, сделала паузу, мысленно поиграв словами ещё раз.
— Учти, на что попало не соглашусь.
— Торе или Тор?
— Священные печати! — он в голос рассмеялся, уронив голову на колени. — Ничего оригинальнее не могла придумать?
— Хотела, чтобы звучало привычно для тебя, — ещё раз глотнув крепкого, терпкого вина, присела рядом с инквизитором. — Оба имени хороши. Буду звать тебя и так, и так.
— Зови, — синие глаза мужчины заблестели, словно он столетие ждал, пока кто-то даст ему имя.
— Торе, — гордая собой, задрала нос.
***
Утром проснулась на земле около угасавшего огня. Тор мирно посапывал рядом. Ох уж эти верующие… Молятся всю ночь, а потом дрыхнут до обеда.
По чёрному от туч небу прокатился гром, на листьях под ногами зашуршали редкие капли. Бросилась спасать платье и сумки. Скомкав одежду, откинула крышку сундука на телеге и замерла. Среди бумаг и пузырьков с чернилами, среди разбросанных серебряных пуль, свечей и перьев для письма лежало то, чему не место в багаже инквизиторского отряда — склянка с колдовским зельем. Любые артефакты, напитки, даже ингредиенты подлежат немедленному уничтожению. В качестве доказательств в суде используется подробное описание находок за подписью свидетелей. Глупым законом не раз пользовались жестокие вершители правосудия, просто подделывая росписи под списком несуществующих улик.
Поднесла к глазам бутылочку — семена тмина на дне, желтоватая вязкая жижа. Откупорив пробку, вдохнула резкий аромат и еле сдержала кашель. Нет, рецепт мне неизвестен. Может быть, яд? Выпустила из склянки каплю на листья под ногами, но ничего не произошло. Будь жидкость ядовитой, непременно оставила бы ожог на листочке. Растерев сапогом следы проверки, с опаской обернулась на инквизитора. Он по-прежнему спал, свернувшись в клубок от холода.
Мне — ведьме — не узнать зелье, как такое может быть? На душе заскребли острые кошачьи коготки не столько от страха, сколько от ревностного азарта.
— Ты непрост, Сальваторе. Совсем непрост, — вернула бутылочку на место, прикрыв бумагами, а сверху сложила платье и сумки.
Вернувшись к тлеющему огню, внимательно оглядела начальника отряда. Как это недоразумение могло стать грозой ведьм? Обнять и рыдать… но тайны, что кружили над образом пухлощекого мужчины, всё путали.
— Отлично выглядишь, — сонный Тор присел, поморщившись от участившихся капель с неба. Смущённо собрала растрёпанные рыжие волосы в пучок, боясь представить, насколько «отлично» выгляжу. — Нет, правда, — улыбнулся инквизитор.
— Ты всегда такой бодрый по утрам? — задрала голову и вздрогнула от нового раската грома.
— Нас смоет! — Торе резво подскочил на ноги.
Мужчина набросал плащей на клетку и, запрыгнув на телегу, поманил меня пальцем. Забравшись внутрь укрытия, мы устроились в тесном тёмном пространстве, слушая, как начинается сильный дождь. Инквизитор то и дело сбивал скопившуюся на плотной ткани воду.
— Лошадей не успел покормить.
— Ничего, не помрут.
Бессмысленная болтовня раздражала, но говорить о чём-то серьёзном не могла. Слишком мало места, слишком близко Сальваторе. Я чувствовала его запах. Тор пах как свежеиспечённое яблоко — тепло и мягко.
— Прекрати, — тихо попросил инквизитор. — Я почти слышу твои мысли. Перестань принюхиваться — это глупо.
— Простите, синьор Сальваторе, — демонстративно зажала нос пальцами. — Буду дышать ртом.
— Ты тоже неплохо пахнешь, — немного подумав, он принял неизбежное, — топлёным молоком.
— Это и правда глупое занятие, — расхохоталась я.
— Но приятное, — наше веселье слилось в общем смехе.
— Тор…
— Да, Амэ.
— Что сказал тебе Великий Брат?
— Ничего, — весёлые ноты пропали из его тона. — Он промолчал.
— Он отвернулся от тебя?
— Нет, что ты! Великий Брат хочет, чтобы я сам нашёл путь. Амэ, мы с тобой отправимся в Польнео. Там живёт мой друг. Думаю, он поможет.
— Мне кажется, нам никто не поможет.
— Ромео — лекарь. Да ещё какой! Он много путешествовал по миру, собирал знания по крупинкам, а теперь лечит тех, кому не повезло стать жертвой магии.