– Отпустите людей. – попросила я, потирая виски. – Дай мне мобильный и я позвоню маме.
– Э-э, нет, милая. Так дело не пойдет. – покачал головой захватчик.
– И сколько тогда нам сидеть и ждать? – повторила я свой вопрос.
– Я уже объяснял, что все зависит от обстоятельств.
– А где женщина с мальчиком? – задала мучавший меня вопрос.
– Я их отпустил. – ответил мужчина. – Нечего детям делать в этих разборках.
– А нас вы отпустите?
– Да.
– Когда? – простонала я, глотая подступившие слезы. – Я домой хочу, к маме, папе и Валерке.
В комнате воцарилась тишина, и я снова почувствовала страх. Я сидела, чуть наклонив вперед голову, и массажировала виски. Смотреть на террориста мне совсем не хотелось, но я его чувствовала всем своим телом, каждой фиброй своей души. Если вы думаете, такого не бывает, то ошибаетесь – бывает еще и как. А он сидел напротив и не произносил ни звука, только тихое дыхание говорило, что он живой.
А потом…. А потом он кинулся на меня. Я не успела, и пикнуть, как мой рот был закрыт его ладонью. Вторая его рука оказалась у меня на ноге под юбкой. Она двигалась вверх медленно, давая привыкнуть к ощущениям. А я замерла.
Вы впадали в ступор? Нет? Я – да. Мне было тяжело даже вздохнуть или глотнуть слюну. Вот сейчас он меня изнасилует, и никто мне не поможет. Мои глаза были закрыты, потому что я не хотела видеть его.
– Не бойся меня. – вдруг прошептал он мне на ухо. – Просто слушай, что я буду тебе говорить.
Ненавижу.
– Никому не верь, Ласточка. – говорил тем временем тихим хриплым голосом ОН. – И мне не верь. Я не тот за кого себя выдаю. Но мы еще встретимся. И тогда ты будешь моей.
Я не понимала, о чем он говорит, и не хотела понимать. Но где-то смутно начала соображать, что его рука не двигается выше, что он не предпринимает никаких действий. И тут я подумала, почему? Ведь сейчас у него есть отличная возможность.
Он как будто прочитал мои мысли и прикоснулся к кружеву моих стрингов. Медленно, что аж мурашки пробежали по моей коже, он провел большим пальцем по контуру, потом так же медленно опустился на клитор. Сначала я почувствовала щекотание, а потом он прижал палец к средоточию моего желания, заставляя тем самым меня дернутся.
Ощущения нереальные. Мне было страшно, потому что никто не хочет быть изнасилованным, мне было неприятно, потому что я не знала этого человека. Я чувствовала себя виноватой, потому что ощущения были…. Я никогда не чувствовала такого с Юрой и мне из-за этого было не по себе. Было такое чувство, что я ему изменяю. А еще я злилась, потому что прикосновения этого мужчины возбуждали меня, разогревали и заставляли хотеть большего.
Пока я себя ругала и мысленно молила его, сама не понимаю о чем, он продолжал двигать большим пальцем по клитору, но только уже не через ткань трусиков. Я даже не поняла, куда они делись. Они просто исчезли, а этот нахал еще уверенней заводил меня.
Я снова дернулась и попыталась оттолкнуть его, но проще стену сдвинуть, чем скинуть с себя ЕГО. Я почувствовала себя в безвыходной ситуации, почувствовала себя слабой и беззащитной. Ненавижу быть слабой. Ругая себя, я и не заметила, как из глаз потекли слезы.
– Перестань. Ненавижу эти водопады. – прорычал он. – Ты ведь уже мокрая, так что просто получай удовольствие, а я буду фантазировать, что вместо моих пальцев скоро здесь, - при этом он вошел двумя пальцами в меня, а большим надавил на клитор, - и здесь, окажется мой язык и рот, а потом и член.
Я понимала, что человек просто больной и помешан. Может он маньяк? Господи, за что мне это?
– Тебе понравится все так же, как и нравится сейчас, что я делаю.
Я не могла перестать плакать. Мои всхлипы сопровождались сдавленными стонами, которые я не могла сдержать. А он продолжать шептать мне пошлости, в деталях описывая, что со мной сделает в более непринужденной обстановке. Когда напряжение во мне прорвалось, и я забилась в легких конвульсиях, то услышала и его стон. Его пальцы продолжали двигаться, пока я не выдохлась и не затихла.
– А теперь, Ласточка, лежи и не двигайся. Что бы ты ни услышала, не открывай глаз. Притворись, что все еще не пришла в себя. – мужчина внезапно отпустил меня, как будто только что ничего не происходило.