Я осталась лежать, и боятся дышать. Знаете, это как-то не то, что бы страшно, это как-то мрачно. Потому что в голосе звучала и угроза, и забота одновременно. Я не понимала, что он хотел этим сказать, не понимала, почему послушалась его. Но я сделала так, как он мне и сказал. Я не открывала глаз и не пыталась хоть как-то пошевелиться.
Сначала в комнате не было слышно даже шороха. Потом я услышала тихие шаги. Они приближались ко мне. Почему-то я знала кто это, знала, что именно террорист в татуировках подошел ко мне и затаила дыхание, боясь, чтоб он не решил себя удовлетворить.
А он наклонился и поцеловал меня. Поцеловал не в щеку, как прошлый раз, а в губы. Я просто потерялась в пространстве. Меня еще никто так не целовал. Юрчик, прости меня грешную, но этот недолгий, но емкий поцелуй не стоит миллион твоих. Почему ты меня так не целовал никогда? Почему именно посторонний незнакомый мне мужчина целует меня так, как будто скучал, давно не видел и просто хотел меня поцеловать? Почему я ненавижу его за это? А заодно еще и себя, за то, что мне нравится его поцелуй. Твою ж мать!
– Я решил попрощаться с тобой раньше, Ласточка. – прошептал хриплым голосом мужчина. – Позже просто не будет возможности. А теперь дыши спокойно, я ухожу.
После этого в комнате не было слышно ни звука. Была такая тишина, что меня пробрал озноб. Но было приказано лежать и дышать, значит так и сделаем. Тем более что вряд ли я могла сделать в данный момент что-то другое. Лежать долго в тишине мне не пришлось. Через каких-то несколько минут дверь открылась и тут началось....
Сначала был сильный грохот, потом звук разбитого стекла. Чей-то крик и визг. А я лежала и старалась не вздрагивать при каждом стуке. Прозвучало несколько выстрелов. Послышался классный мат, я такой еще не слышала.
– Ушел, сука. – выкрикнул кто-то.
– Как? Он же не мог знать? – говорил кто-то другой. – Ему слили каким-то образом информацию.
Этот голос мне показался знакомым, но я решила не зацикливаться. Когда мама судья, круг друзей тоже становится определенный. Может, где-то здесь один из таких вот знакомых и шляется. Я открыла глаза и увидела, как несколько людей осматривали осколки, другие – дверной проем. Человек пять стояли с автоматами, ну прям «Омоновцы». Так же были медперсонал и представители правоохранительных органов.
Вернее один точно, о чем говорила его форма, а вот второй был одет во все черное. И как ему не жарко в такую погоду? Его рубашка была расстегнута, но рукава он и не думал закатывать. Медсестра пыталась дотронуться ватой до его щеки, но этот парень явно был на взводе, потому что только и знал, что гаркать.
– Да, уймись ты! – сказал ему сотрудник милиции.
– Это просто царапина. – фыркал он.
– Эту царапину надо зашивать. – нахмурилась девушка. – Шрам же останется.
– Шрамы украшают мужчин, красавица. – мужчина поцеловал быстро девушку в щеку и пошел на выход, но у двери остановился и посмотрел на меня.
У вас дух захватывало? У меня в этот момент было именно такое состояние. Я умом понимала, что должна что-то сказать оперативникам, но не могла вымолвить ни слова. А он улыбнулся мне, и даже, представляете какая наглость, подмигнул мне. И только после этого ушел. А я продолжала лежать и смотреть на дверь и думать, почему молчу, почему ничего не говорю. Я может и не узнала его, но глаза, а точнее взгляд…. Я поняла, что только что был спектакль, но перед кем? Для чего это Ему нужно? И неужели все закончилось? Неужели мама отпустила их дружка.
– Как вы себя чувствуете? – ко мне подошла та же медсестра.
Как будто меня только что поимели! Как еще я могу себя чувствовать, если малейшее движение бедер напоминает, что Он прикасался ко мне, что возбудил меня? Я, наверное, и выгляжу так, будто только что получила оргазм! Господи, помоги мне и не дай сейчас покраснеть!
– Голова немного кружиться. – ответила я и села, давая возможность осмотреть мою рану.
– Хорошо. – ответила девушка. – Кто вам обработал рану?
– Не знаю, я потеряла сознание, а когда очнулась, уже лежала здесь. – ответила я, уклончиво, стараясь вообще не думать о том, что мои трусики куда-то пропали.
Потом подошел милиционер и задал несколько вопросов. Я подписала протокол. Вы знаете, когда описывала террористов, я снова умолчала о татуировках, но потом когда уже другие начали говорить, мне пришлось признаться.