– Ну, будем так будем. Только Хейа… У меня просьба к тебе есть…
– Какая?
Я постаралась сделать очень просительные глаза:
– Не называйте меня, пожалуйста, на «вы» и «эрдана» не надо повторять. Я очень прошу… И Гаю скажи, пожалуйста. Я Карина, или Кари, называйте как хотите, только не надо таких церемоний, мне очень неловко от этого. Вы столько делаете для меня… Очень прошу… – даже чуть не заплакала.
Хейа пристально посмотрела, потом порывисто обняла и прижала к себе, а Натри между нами протестующе запищал.
– Конечно, милая, конечно… как скажешь.
– И Айре, и Скаю передай, хорошо? Хотя Скай… – и тут я поняла, что проболталась.
– Что Скай?! – она резко отстранилась и схватила меня за руки. – Он обидел тебя?! Говори, не скрывай. Если он что-то тебе сделал, то я ему устрою!
– Нет, нет, не он… Тут другое… – я собралась с духом. – Это я его обидела… наверно, – и опустила глаза.
– Ты?! Но как?!
Вот язык-помело, молчала бы тихонько в тряпочку, и сейчас не пришлось бы ничего объяснять:
– Ну… – я подбирала слова, – он тут предложил мне, как это помягче сказать… утешить, в общем «пожалеть», – и выразительно хмыкнула.
– А ты?! – Хейа почему-то странно улыбнулась.
– Я его вроде как оскорбила, сказала, что нужно сначала проверить, какого размера его «утешитель», подойдёт ли, вот…
Как она смеялась! Минут десять точно!
– Ой, Кари, ой… – опять хохот, – ну ты… – продолжение хохота, – это надо же, нашего любвеобильного мальчика так обломать! Ну, молодец! Умница! Нужно Гаю рассказать обязательно, пусть порадуется!
Я облегчённо выдохнула: «Фу-у-у! Вот и прекрасно, что рассказала, а то бы мучилась потом, дура, переживала… Пронесло!» Немного успокоившись и утерев слёзы, Хейа передала мне Натри и выглянула наружу. Покрутила головой туда-сюда, как бы проверяя нет ли кого рядом, вернулась и присела, прижимаясь к моему плечу.
– Сейчас я тебе тоже кое-что расскажу, – она хитро улыбнулась. – Чтобы ты не вздумала даже минуты переживать из-за этого. Знаешь, почему мы так рано забрали Ская из столицы?
– Почему? – прошептала я.
– Он же там из чужих постелей не вылезал! Ладно бы всё оставалось в тайне, так нет! Про него такая слава пошла среди местных дам, что он там не столько учился, чему положено в его возрасте, сколько развлекал замужних красоток, которым своих мужей было мало. Супруг за порог, по делам куда, а наш любовничек малолетний тут как тут. В общем, дело далеко зашло. Ская начали разыскивать. Если бы мы вовремя его не забрали, то убили бы его там. Муж-то что жене своей сделает? Пожурит, да и только. А дурака нашего, если бы поймали, то придушили на месте!
Она погладила меня по руке:
– Так что не расстраивайся, ты всё правильно сделала, проучила как надо, а то возомнил себя… ну сама понимаешь кем.
Я рассмеялась. Всё понятно. Хотя парень очень красивый, в маму пошёл. Но, на мой взгляд, уж слишком смазливый. Если его переодеть в платье, да косу заплести, то от девушки будет не отличить.
Глава 12
Первый раз за последние пять месяцев своей жизни я увидела настоящую кровать и нормальную, хоть и маленькую комнату, и главное – большое зеркало, в половину моего роста.
Я была в шоке! Узнать в этой высокой, худой девушке в длинной юбке до пят и мешковатой рубашке, стянутой узким ремешком, с загорелой и местами облезлой кожей, а также светлыми, почти белыми волосами до плеч и пронзительно-синими глазами, бывшую меня было практически невозможно.
Сдёрнув рубашку с плеча, я прощупала шрам на ключице. Он был бугристый, твёрдый, противного розового цвета по всей длине. Я сняла штаны, которые носила под юбкой вместо белья и для уроков верховой езды, поставила изувеченную ногу на массивный табурет и рассмотрела. В общем… если не принимать во внимание эстетическую сторону, всё было хорошо. Но шрамы! Они ужасны! Бледная кожа с ярко-розовыми растяжками и бугры… одни бугры крупных коллоидных рубцов. Я одёрнула подол и отвернулась. Почти не болит, не тянет, что ещё надо… Но слёзы выступили.
В дверь постучали:
– Войдите… – я быстро промокнула влажные глаза.
Вошла женщина:
– Вам сейчас горячую воду принесут, эрдана.
– Спасибо.
А минут через десять я забыла обо всём. «Как же хорошо! Господи, как же хорошо! Это счастье…» Я лежала в воде, от которой поднимался пар. Тело настолько расслабилось, что не хотелось ничего: ни ужина, ни концерта Гая, хотя надо было, конечно, послушать, ни ехать опять куда-то, ничего… Только лежать вот так в этой большой лохани и не думать ни о чём.
– Эй, э-э-эй, не засни тут… – голос Мозгового вернул с небес на землю, к реальности. Хотя какая с этим воображаемым другом могла быть реальность? Если только воображаемая?