– Когда ты с-с-сказала, что тебе надоела эта планета, то ч-ч-что имела в виду?
Его крупная продолговатая голова находилась напротив моего лица, изумительные зелёные глаза смотрели с любопытством и, как мне показалось, вся его поза выражала сильную заинтересованность.
– А то и имела… Я на Окатане уже больше шести месяцев… Хожу, брожу туда-сюда… Очень хочу вернуться домой, но не знаю, как это сделать и возможно ли вообще…
Какой резон скрывать от ангалина правду? Он не человек и вряд ли кому-то из людей про меня расскажет. А поделиться с кем-то давно хотелось. Я всё надеялась, что расскажу всю правду о себе Дайку, но, похоже, мы ещё нескоро свидимся, так почему бы не поговорить с ангалином… Может, станет легче?
– А где твой дом? – последовал вопрос.
– Там где-то… – я показала пальцем в небо.
Ангалин задрал голову:
– Там небо.
– Ну да, небо. Только далеко-далеко, настолько, что и представить нельзя, есть звезда, которая называется Солнце, и вокруг неё вращается планета под названием Земля. Там и есть мой дом…
Ящер посмотрел на меня, потом вверх, потом опять на меня:
– Значит, ты с неба с-с-свалилас-с-сь?
– Ну… Можно, наверно, и так сказать.
Он хмыкнул, ну совсем как человек, и улыбнулся одной половиной клыкастой пасти:
– Врёш-ш-шь…
– Твоё дело – верить или нет… Но ты первый, кому я говорю чистую правду. Понимаю, что поверить очень сложно, почти невозможно, но это так.
– А разве мир может вращ-щ-щаться вокруг звез-з-зды? Это звёз-з-зды бегают по небу…
Теперь пришла моя очередь хмыкать:
– У тебя древнее и ненаучное представление об окружающем мире. Планеты вращаются вокруг звёзд, а не наоборот.
Он задумался:
– Ты говориш-ш-шь почти как мой прадед.
– Вот как?!
– Когда я был совс-с-сем маленьким, он много расс-с-сказывал мне про з-з-звёзды. Я мало что помню, но что-то похожее точно было.
– Ну вот… Я не вру.
– А как именно ты с-с-сюда попала?
– Вот это и есть главная загадка. Я и сама толком не понимаю…
И как могла я рассказала про аварию, яму и про жизнь в лесу. Показала свои шрамы, которые ящер очень внимательно рассмотрел, качая чешуйчатой головой. Рассказала, что у меня нет родовой метки, в отличие от местного населения, и показала лохмотья своей земной одежды. Также поведала о Дайке и про золотую банду, оказалось, что ангалин тоже о них слышал. Когда же, хрипя от напряжения, дошла до побега по чёрному туннелю, ящер взвился в прыжке:
– Это же проходы наш-ш-ших предков, великих ангов! Они строили Храмы и такие туннели!
– Ну, наверно… Тебе лучше знать… – говорить я уже не могла, только хрипеть, и закашлялась.
Ящер подобрался совсем близко. Длинными гибкими хвостовыми пальцами он приподнял мой подбородок:
– Прос-с-сти меня… за вчераш-ш-шнее… Я очень сожалею, что не сдержалс-с-ся.
Глянув в изумрудную зелень его глаз, я прошептала:
– Будем считать, что этот шикарный обед или ужин искупил твою вину.
– Хорош-ш-шо. Будем с-с-считать. Больше не говори ничего, ещё будет время… Но… – и он хитро улыбнулся, показав клыки, – я хочу уз-з-знать твою ис-с-сторию до конца. Я ведь тож-ж-же плыву в Банкор и могу сос-с-ставить тебе компанию.
Я утвердительно кивнула. Мы ещё немного посидели у костра, а так как дело уже близилось к вечеру, то я начала собираться. Ангалин достал верёвку, которая валялась в мешке, и принялся что-то из неё плести. Когда он закончил, стало понятно, что он задумал. Ящер собрался быть моей водяной лошадью. Что ж, прекрасно! Грести больше не придётся.
Я сложила свои пожитки и побросала в лодку. Оранжевый закат полыхал над рекой. Ночь обещала быть тёплой…
Следующие слова ангалина застали врасплох.
– Я знаю, что у тебя ес-с-сть з-з-золото…
– Допустим… – я вздрогнула и вперилась в него подозрительным взглядом. – Осталось несколько монет.
– Мне нужна одна… в долг.
– В долг?!
– Я верну…
– А зачем? Ты собрался что-то купить?
Он опустил голову и принялся ковырять когтем землю:
– Недалеко от Банкора у меня есть тайник. Там оруж-ж-жие и з-з-золото. Когда мы доберёмс-с-ся туда, я тебе отдам.
– Точно отдашь? Обещаешь?
– Обещ-щ-щаю…
– Так и быть, я дам монету. Только прежде чем одалживать кому-то деньги, хотелось бы узнать имя своего должника.
Ангалин широко заулыбался: