— Приветствую тебя сэр Парцифаль, рыцарь круглого стола, — громовым голосом проговорил гигант, едва заметно кивнув головой.
— Приветствую тебя, сэр Рах Локмер, хранитель Тёмного леса, — глухо отозвался Парцифаль, отвесив церемониальный поклон.
В это время Василиса выбралась из оврага и, изящно отряхнув с высоких сапог остатки сухой листвы, скучающим взглядом скользнула по фигуре Локмера.
— Привет, Рах, — произнесла она будничным тоном. — Знаешь, может стоит всё-таки поставить в лесу хотя бы пару дамских комнат? Ну ты понимаешь, о чем я. — В голосе царевны-лягушки прозвучало легкое недовольство.
Затем она повернулась к рыцарю круглого стола.
— Простите сэр Парцифаль за мою минутную женскую слабость. Если вы с хранителем уже закончили обмениваться вашими рыцарскими любезностями, то мы можем продолжить путь.
— Мы ещё не закончили, — прозвучал громовой голос. — Куда направляетесь?
Царевна удивлённо подняла бровь.
— Однако, Рах, ты, случаем, не перегрелся на солнце? Знаешь ли, вредно все время ходить в доспехах, особенно летом.
— Я страж Тёмного леса и имею право требовать отчета у каждого, находящегося в моих владениях, даже у дочери Кощея Бессмертного. — В голосе Раха послышались угрожающие нотки.
— Да ладно тебе. Что ты так завелся? — примирительным тоном ответила Василиса. — К Балагриссе мы идем. По поводу недавнего инцидента с графиней Державиной. Мы, как представители белого ордена, хотим во всем разобраться и заслушать обе стороны конфликта.
Рах перевел взгляд на Парцифаля и, подняв правую руку с открытой ладонью, торжественно произнёс:
— Сэр Парцифаль, рыцарь круглого стола, именем короля Аркатура, чей меч висит у тебя на поясе, заклинаю тебя сказать мне правду, дабы не был нарушен твой строгий Кодекс. — Рах сделал шаг вперёд и, взмахнув гигантским мечом, положил его себе на плечо. — Отвечай же: пришёл ли с вами кто третий?
Глава 24
Эпичная битва. Старуха и Василиса
У Витьки внутри все похолодело. Он готов был уже бежать к спасительной двери, ведущей в его мир, но вовремя вспомнил про своё обещание сэру Парцифалю, про Мервена, про своего лучшего друга. Витька без сил опустился на траву — ноги его совсем не слушались — и с замиранием сердца стал ждать ответа рыцаря круглого стола.
Тем временем Василиса попыталась что-то сказать, но Парцифаль быстро взглянул на нее и поднял руку в останавливающем жесте. На несколько секунд в воздухе повисла напряжённая тишина.
— Да, сэр Локмер, — наконец нарушил молчание Парцифаль. — С нами есть третий. Это ребёнок. Он недавно прошёл испытание. И он идет в нашем сопровождении.
— Почему он прячется? — Голос Раха становился всё более суровым.
— У него нет знака рода, — спокойно ответил Парцифаль.
— Безродные больше не имеют права попирать своими ногами земли Тёмного леса. Они могут лишь проезжать здесь без остановки на своих самодвижущихся повозках. Ты это знал, но все равно привёл его сюда. Он должен умереть! Пусть покажется!
Парцифаль положил руку на эфес меча и медленно, делая ударение на каждом слове, произнёс:
— Он — это я, а я — это он. Моя душа за его душу. Мы единое целое и мой знак рода — его знак. Пропустишь ли ты меня, хранитель Тёмного леса?
Рах утробно зарычал и положил вторую руку на рукоять меча.
— Нет! — злобно ответил он. — Глупец, ты сейчас впустую произнёс клятву единения и взвалил на свои плечи жизнь какого-то сосунка. Законы твоего мира здесь не действуют. Есть только Кодекс!
— Сэр Локмер, Кодекс давно уже умер в твоем погибшем сердце. Всё, что осталось — лишь твои бесчеловечные трактовки. Но, даже если так, то судного поединка ты отменить не сможешь! — твердо произнёс Парцифаль, доставая из ножен Калибурн.
Громогласный смех Раха Локмера разнесся под сводами Тёмного леса.
— И в чем же ты обвиняешь меня, сэр Парцифаль?
— Перед лицом Безначального я утверждаю, что ты только что нарушил Кодекс, отвергнув клятву единения, произнесенную от чистого сердца. Ибо написано: «Не отвергай сердца чистого и не переступай через клятву его.»
— Ты лжёшь, человечишка! — яростно воскликнул Рах. — Корыстна клятва твоя и для твоих же интересов использована. Нет в ней ни чистоты, ни самоотверженности!
Парцифаль гневно сверкнул глазами на Локмера.