— Здесь вспомогательное полевое управление — ВПУ… а не, простите… театральный подъезд…
Подполковник покосился на взводного, но все же приказал шоферу перегнать машину за противотанковый ров.
— Давайте знакомиться, — примирительно сказал он. — Офицер отдела связи штаба фронта — подполковник Лаврентьев. Не стоит из-за пустяков лезть в бутылку… Не правда ли?
Укрывшись за мощными перекрытиями главного блиндажа, Лаврентьев совсем миролюбиво сказал:
— А знаете, лейтенант, пока я ехал к вам, представьте себе, немцы засекли «эмку» и прямо-таки всю дорогу салютовали мне… То шарахнут миной впереди машины, то позади… Вилка! Вот-вот накроют! — Лаврентьев щелкнул пальцами и заключил: — Ведь и в этом, разрази меня гром, есть какая-то щекочущая нервы романтика! Вы не находите?
— Какая там к дьяволу романтика! — возразил взводный. — В человека стреляют, как в глухаря… Романтика…
Лаврентьев был энергичным. Приказания так и сыпались у него одно за другим. На ВПУ через несколько часов стали прибывать связисты, саперы… А к середине дня, страшно урча, приехала огромная машина-радиостанция. Послышались голоса радисток, девичий смех…
Взводный так и сыпал «дьяволом». Но он был бессилен унять энергию напористого Лаврентьева. Демаскировалось ВПУ, производились работы, которые разрешалось делать только ночью. И ко всему — у главного сооружения скапливалось большое количество людей, техники.
Следом за радиостанцией неожиданно пришли на ВПУ Митя и Галкин.
Митю трудно было узнать. Он был пострижен, лицо его лоснилось от непривычной чистоты, глаза возбужденно блестели. А когда Митя снял с головы новенькую шапку, Корэунов даже ахнул.
Волосы у Мити оказались точь-в-точь такие же, как у сержанта Корзунова: светлые! Может, чуть-чуть потемнее…
— Глядите, братцы! — восхищенно говорил Корзунов. — Дмитрий Петрович-то белобрысый, вроде меня! Ха-ха!.. Вот здорово!
— А глаза-то карие, — ехидно заметил Галкин, — добрые… Не то что у некоторых сержантов — зеленые, с водицей…
— А вы почему здесь? — спросил неожиданно появившийся взводный. — Вас еще недоставало на ВПУ!
Галкин выдернул руки ил карманов и беспокойно забегал глазами.
— Виноват, — бормотал он, — гляжу, пятый час… Ну, думаю, забыли про Митьку…
Митя пришел на выручку оробевшему Галкину. Он протянул взводному красиво сплетенную объемистую корзинку, в которой виднелась свежевыкопанная крупная картошка; прямо на ней, сверху, лежали несколько окаменевших ржаных сухарей и две сплющенные банки мясных консервов.
— Вот… — по-взрослому сдвинув белесые брови, сказал Митя, — будете в Колпине — передайте, пожалуйста, нашей учительнице… Вере Андреевне… Ранило ее здесь на переезде…
Взводный привлек к себе Митю, поправил шапку на его голове и спросил:
— Не Савельева ли твоя учительница?
— Савельева… А что?..
Взводный как-то странно посмотрел на Галкина и сказал:
— «Тертый калач»… Вот куда «сплавлял» картошку соловей-то наш фронтовой.
Последние слова взводного растворились в страшном грохоте. К небу взметнулись горы щебня, грязи.
— Началось, братцы! — послышался будто из-под земли голос Корзунова. — Держись, пехтура!
— Всем в блиндаж, живее! — приказал взводный. — Корзунов, гони сюда радисток…
Но уже было поздно… Второй снаряд накрыл радиостанцию.
Высоко в туче крошева и пыли одиноко кружилось колесо от автомашины, и не успело оно возвратиться на землю, как новый чудовищный взрыв потряс двенадцатинакатные перекрытия блиндажа. Погасли лампы, неприятно заскрипели огромные столбы-подпорки, послышался шорох осыпающейся земли…
Начался тот ожесточенный артиллерийский налет, который какой-то безвестный шутник прозвал «великим сабантуем». Земля гудела и надрывно стонала от следующих один за другим оглушительных взрывов. Между разрывами снарядов слышно было прерывистое дыхание бойцов. Все были сосредоточенно-молчаливы. И даже Корзунов не пытался острить.
От очередного взрыва распахнулась тяжелая дверь-времянка. Раскаленный воздух, обжигая лица, вихрем ворвался в блиндаж. Все невольно попятились.
И тут мы услышали надрывное ржание лошадей.
— О господи! — бормотал Галкин. — Ни за что пропадает скотина…
— Чьи кони? — спросил взводный.
— Капитана Мишакова из полка связи, — ответил Корзунов. — С двумя телефонистами приезжал на радиостанцию…
— А кони-то! — вздыхал Галкин. — Кони привязаны…
— Я сбегаю! — звонко выкрикнул Митя. — Мигом справлюсь.