Разумеется, и Иов, и Борис прекрасно понимали, что одной такой присяги недостаточно для воцарения новой династии. Поэтому они делают ряд умных политических ходов.
15 января 1598 г., то есть через неделю после смерти мужа, царица Ирина покидает Кремль и отправляется из Москвы в Новодевичий монастырь10, где принимает постриг под именем Александры. Тем не менее, новая монашка продолжала подписывать (скреплять печатью) все царские указы, изменив только подпись — вместо «царица Ирина» стало «царица инокиня Александра».
В те времена отъезд из столицы в период нестабильности был классическим ходом монарха. Вспомним отъезд Анны Австрийской с малолетним Людовиком XIV из Парижа во время фронды, отъезд царевны Софьи Алексеевны из Москвы в ходе стрелецких волнений и т.д.
В Новодевичьем монастыре было намного безопасней в случае бунта черни, с одной стороны, а с другой — там царица-инокиня практически не испытывала давления Боярской думы. Через несколько дней в Новодевичий монастырь приехал и Борис Годунов.
Глава 3
«ТАТАРИН, ЗЯТЬ МАЛЮТЫ»
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач...
Эти слова, вложенные Пушкиным в уста князя Василия Шуйского, навеки стали ярлыком царя Бориса. Однако Василий Шуйский подобное сказать не мог. Причем как раз потому, что Шуйский не любил Годунова. Слово «татарин» в устах Шуйского, кажущееся образованцу ругательством, было лучшим подарком Годунову. Ведь одним словом «татарин» Шуйский автоматически признает приоритет Годунова — Чингисиды11 в те времена считались выше Рюриковичей, и были случаи в XV—XVII веках, когда Рюриковичи из тщеславия выдавали себя за Чингисидов.
И на счет Малюты Скуратова Василий Шуйский не стал бы распространяться, поскольку его родной брат Дмитрий также был женат на дочери Малюты, да еще взял ее с большим приданым, не интересуясь, как оно попало к Малюте.
В поэме Пушкина «Борис Годунов» первый раз мы видели царя Бориса, когда он еще и не знает о самозванце, но все равно стенает:
В следующей сцене он узнает о появлении самозванца. «Так вот зачем тринадцать лет мне сряду все снилося убитое дитя». Что же сотворил «злодей» Борис? Да вот приказал зарезать в мае 1591 г. в Угличе восьмилетнего Димитрия Ивановича, сына Грозного от седьмой жены, то есть незаконного по всем канонам православной церкви. Ну и прозорлив был Борис, знал, что его сестра Ирина родит в 1592 г. царю Федору не мальчика, а девочку Федосью, знал, что Федосья умрет в двухлетнем возрасте, знал, что детей у Федора с Ириной больше не будет, и т.п.
Ну а если все-таки царевича зарезали по указу Бориса? Неужто не нашлось других наследников престола? Ведь должны же были быть у Федора и Димитрия двоюродные, троюродные, пусть пятиюродные братья и сестры? Вон через 100 лет потомство Павла I и Марии Федоровны состояло из двух десятков великих князей и еще трех или четырех десятков князей императорской крови. Почему-то об этом не думают не только читатели «Бориса Годунова», но и премудрые «пушкиноведы». Куда же у бедного царя Федора делись все родственники? Да не было у него ни близких, ни самых дальних родственников! Все московские цари и великие князья — Василий Темный, Иван III, Василий III и Иван Грозный — старательно вырезали всех своих родственников мужского пола, включая детей. Ну а женского пола — топили или травили, а иногда и в монастыре милостиво разрешали дни кончить. Кстати, законного царевича Дмитрия Ивановича по-настоящему убили за 82 года до углической драмы по приказу Василия III.
Великий князь всея Руси Иван III по ряду внутренних соображений приказал венчать на царство своего сына от первой жены Марии Тверской Ивана Молодого. И на одну половину всея Руси (вторая-то была под Литвой) у нас оказалось сразу два великих князя всея Руси. Ивану Молодому не удалось пережить отца и стать Иваном IV. Тогда Иван III повелел короновать его сына Дмитрия Ивановича. 4 февраля 1498 г. Дмитрий Иванович торжественно венчался на царство, и опять стало два великих князя всея Руси. Но путем хитрой интриги после смерти Ивана III на престол взошел Василий III, сын Ивана III от второй жены Софии Палеолог. Законный же наследник помазанник Божий Дмитрий Иванович был заключен в «тесное заточенье», то есть в каменный мешок. А в 1509 г. ему немножко помогли уйти в мир иной.