Венцеслав: Но послушай, ты же отлично устроился! Как я понимаю, здесь тебе не надо строить из себя героя! Твоя жена благочестива? Тебе не надо тягаться силами с ее любовниками, так? Так что же?
Фридрих не отвечает.
Ну говори же, что происходит? Можешь ты мне сказать, а?! Что ты трус, я уже знаю! А еще что? Ты несчастлив?
Фридрих (разражаясь рыданиями): Нет, я не несчастлив… Я загнан, как лошадь, просто загнан!
Венцеслав (в панике): Ну перестань, перестань же! Не пугай меня! Ты болен? Что с тобой? У тебя что, бессилие? Ты утратил мужскую силу?
Фридрих: Если бы! Для тебя, если трус, так уж сразу и бессилие! Так вот нет, совсем наоборот! Совсем! Ах, если бы это было так! Если бы только это было так!
Венцеслав: Ну, тогда дай подумать… Твоя жена не хочет? Белый брак? Она навязала тебе белый, фиктивный брак? Так?
Фридрих (кричит): Да нет же, нет! Прекрати молоть чепуху! Нет! Что за бред, Венцеслав? Белый брак! Как же, белый! Если бы! Малиновый! Не брак, а целая радуга! Он не просто цветной, мой брак, он разноцветный! Пестрый в крапинку! Ха! Ха! Белый брак! Хорошенькое дело! (Громко, истерически хохочет.)
Венцеслав: Ничего не понимаю, старина! Да успокойся ты, ради бога! Ты меня пугаешь! В конце концов, можно же и развестись. Такое тоже случается.
Фридрих: Развестись? Да Корнелиус меня убьет! И потом, я люблю ее, люблю Анаэ, мою Нане! Нет! Зачем мне разводиться?
Венцеслав: Тогда объяснись нормально! С меня, знаешь ли, уже хватит! Ты вызываешь меня сюда, говоришь, что это срочно, а когда я приезжаю, изливаешь на меня весь этот бред! Ну что, что? Хватит! Ты трус, ладно, но, как видно, еще и сумасшедший!
Фридрих: Да нет же, нет! Я не сумасшедший! Давай садись-ка сюда, а я лягу. Представь себе: Анаэ, моей жене, сорок пять или сорок восемь лет, я точно не знаю, она кокетничает, говорит то так, то этак…
Венцеслав (игриво): Ах вот как?
Фридрих (твердо): Да! Когда я женился на ней, она тем не менее была девственницей.
Венцеслав (машинально): Тем не менее?
Фридрих: Несмотря на свои сорок пять или сорок восемь лет!
Венцеслав (присвистнув): Ишь ты! Да уж, значит, и такое еще случается.
Фридрих: Да, случается, и даже случилось со мной! Итак, Анаэ была девственницей и ничего не знала о любви, о своем теле, о своем темпераменте, о мужчинах — ничего!
Венцеслав (зачарованно): Ясно! Ясно!
Фридрих: Нет, не ясно! Ничего тебе не ясно! Ладно… Целыми днями она скакала верхом, охотилась, играла с этим кретином пастором (между нами, тот еще вор). И ничего не знала о… Девственница, одним словом!
Венцеслав: Ну да, ты уже говорил! Хорошо. Я понял.
Фридрих (доверительно): Ну, теперь она уже, конечно, другая!
Венцеслав: Еще бы! Надеюсь!
Фридрих: Это еще ладно!
Венцеслав: Ну да, это еще ладно! Ну и как она отнеслась к этому?
Фридрих (мрачно): Хорошо!
Венцеслав: Браво, дружище! Похоже, чем позже…
Фридрих (перебивает его): Очень хорошо! Она отнеслась к этому очень даже хорошо!
Венцеслав: Ну так тем лучше! Поздравляю! А что…
Фридрих (снова перебивает): Она отнеслась к этому прекрасно! Она так хорошо отнеслась к этому, что теперь только об этом и думает!
Венцеслав (игриво): О-о-о-о-о!
Фридрих: Послушай, не смейся. Она перестала отличать одну лошадь от другой! Ей все равно, на какой кляче скакать! И на прогулке она не выискивает больше взглядом кабанов, ланей или волков…
Венцеслав (показывая на стены): Ну, возможно, она считает, что у нее уже есть все, что нужно! Зачем тебе надо, чтобы она носилась за новыми образчиками местной фауны?..
Фридрих (переходя на крик): Но раньше она только этим и жила! ТОЛЬКО ЭТИМ! Ее люди перестали ее узнавать! Доезжачие на грани депрессии!
Венцеслав (рассудительно): Потому что теперь она живет только тобой! Разве это не чудесно? Тебе-то она хоть чуть-чуть нравится? Ты мне говорил как-то… что в этом смысле кто, когда, какая юбка — для тебя не имеет значения…
Фридрих: Да, конечно. Она недурна собой, от нее пахнет травой… но мне не о чем жалеть в этом смысле, мне не надо наверстывать тридцать упущенных лет, прожитых в чистоте и непорочности, понимаешь?